"Фаддей Булгарин. Иван Иванович Выжигин " - читать интересную книгу автора

крестьян, на неопрятство жидов, на различие в языке и вероисповедании с
дворянами. Надобно сказать правду, поляки хлебосольны, любят и рады случаю
пожить весело, а польки милы до крайности и привязаны вообще к чужеземцам
более, нежели бы хотели того их мужья и братья. Военный постой, особенно
артиллерии и кавалерии, весьма приятен помещикам, жидам и женщинам. Первые
выгодно сбывают с рук произведения земли, вторые - свои товары, а женщины
всегда находят обожателей, а часто и мужей, невзирая на духовные увещания
католических ксендзов, национальные диссертации помещиков и беспокойства
военной жизни. Каждая долгая стоянка полка в каком-нибудь уезде кончится
обыкновенно парою свадеб и парою дюжен анекдотов, рассеваемых устарелыми
красавицами на счет молодых женщин. От этих анекдотов скромные люди сперва
приходят в ужас, потом не верят им, а наконец предают их забвению, до нового
случая. Вообще польские женщины любезны, умеют нравиться и любить нежно, со
всеми утонченностями романтической страсти, и хотя постоянство не составляет
главной черты их характера, но в любви до того ли, чтобы думать о таких
отвлеченностях? К тому же нет правила без исключения: возможно ли не любить
полек единственно из опасения непостоянства? Польки чувствуют в полной мере,
что женщины созданы для любви, и они всю молодость свою проводят в приятных
мечтах. На польском языке даже существует особенный глагол, вымышленный для
изображения самых милых, впрочем, самых пустых занятий в жизни: романсовать
(romansowac). Это действие означает нежную, почтительную любовь, взаимные
угождения, основанные на нравственности и благопристойности: оно нигде не
может существовать, кроме Польши, где свободное обращение обоих полов не
только позволительно, но даже почитается необходимостью. Одна только Италия
превосходит Польшу свободою женщин. В Польше никому не покажется странным
или неприличным, если замужняя женщина или девица говорит наедине с
мужчиною, прогуливается с ним, рука об руку в отдалении от других, принимает
от него небольшие подарки, угощения, не будучи за него помолвленною,
просватанною или его родственницею. Нежные взгляды, сладкие речи, вздохи,
посвящаемые стихи, музыка и даже письма не обращают на себя никакого
внимания родителей или посторонних. Там явно говорят, что такой-то влюблен в
такую-то; что он волочится за нею (umizga sie); что такая-то влюблена в
такого-то, и все это не лишает доброй славы. Нежные любовники дают друг
другу взаимные клятвы и обещания, строят воздушные замки будущего
благополучия и после того расходятся хладнокровно, без всякого соблазна. Вот
здесь кстати вспомнить пословицу: что город - то норов, что деревня - то
обычай. Между тем я честью могу уверить моих читателей, что, несмотря на
самое свободное обращение, нигде, может быть, нет столько добродетельных
девиц, как в Польше: вольно верить, вольно не верить... О замужних женщинах
я не упоминаю здесь вовсе, потому... потому, что это не идет теперь к делу.
В деревне г-на Гологородовского стоял на квартирах поручик Миловидин со
взводом гусарского полка. Он имел все хорошие и дурные качества молодого
кавалериста: был храбр, честен, знал службу, но часто бывал в ней неисправен
от ветрености и от излишней страсти к забавам. Не будучи вовсе
корыстолюбивым, он пускался в большую игру и часто проигрывался в карты до
последней копейки, единственно от скуки или от нечего делать; с природною
склонностью к воздержности, из одного молодечества пил венгерское вино, как
воду, а шампанское, как квас. Главным его занятием было волокитство.
Прекрасный собою, ловкий, остроумный, выросший в кругу лучшего московского
общества, отличный танцор, музыкант, живописец, начитанный произведениями