"Фаддей Булгарин. Иван Иванович Выжигин " - читать интересную книгу автора

моей памяти. Мороз пробежал по всем моим жилам; я затрепетал, вскрикнул от
ужаса и хотел было опрометью бежать из сеней; но меня остановили. По
счастью, я приметил в числе зрителей офицера; бросился ему в ноги, охватил
их ручонками и жалостно возопил:
- Не давай меня сечь, добрый барин; я, право, ничем не виноват!
- Бедный сиротка! - сказал офицер. - Как он загнан и напуган! Встань,
дружок, - примолвил он. - Тебя не станут сечь, а будут кормить пирогами.
Слово "пироги" произвело во мне магическое действие. Я встал, обтер
рукавом слезы и, осмотревшись кругом, приметил, что барин морщился и
поглаживал усы, барышни держали платки возле глаз, барыня отворотилась от
меня, а господские сынки из-за маменьки высовывали мне языки и делали
гримасы.
- Господин Канчуковский! - сказал барин, обратившись к приказчику. -
Этого мальчика я беру в комнаты и определяю, по просьбе старшей моей дочери,
в _английские жокеи_, на ее половину. Пошлите за жидом, портным, в местечко,
и велите его одеть по рисунку, который вам сообщит моя дочь.
- Слушаю-с, - сказал приказчик с низким поклоном.
- Мальчик мне нравится, - продолжал важно господин Гологордовский. -
Удивительно, что я прежде не заметил его в доме.
Женщины начали меня ласкать и гладить.
- Как его зовут? - спросил барин у приказчика; но он, подобно мне, не
мог отвечать на этот вопрос. Послали спрашивать у целой дворни, и по
справкам оказалось, что меня доставили во двор под именем Ивана. С этих пор
меня перестали называть сироткою, и я сделался известен в доме под именем
_Ваньки Англичанина_, от одежды жокея. Не я первый, не я последний в свете
заимствовал названье и достоинство от платья!

ГЛАВА II

Г. ГОЛОГОРДОВСКИЙ И ЕГО СЕМЕЙСТВО

Когда Белоруссия принадлежала Польше, г. Гологордовский изъявлял
большую привязанность к России и даже доказывал, что он происходит от
древней русской фамилии, поселившейся в сем краю во время Мстислава Удалого.
По присоединении сей страны к России, г. Гологордовский вдруг сделался
приверженцем древнего польского правления и начал выводить род свой от
камергера польского короля Попеля, съеденного мышами на озере Гопле,
разумеется, по писаниям. Г. Гологордовский весьма сожалел о тех блаженных
временах, когда сильный барин мог безнаказанно угнетать бедных шляхтичей и,
называя их братьями своими, равными, бить батогами на подостланном ковре, в
знак отличия от мужиков; сажать их в домашнюю тюрьму и отнимать именье по
выдуманным притязаниям. Он особенно жалел о перемене обычаев на сеймиках, то
есть на выборах дворянских. В старину богатый помещик привозил с собою, на
нескольких телегах, бедных, но буйных и вооруженных шляхтичей, заставлял их
выбирать себя и своих приятелей в разные звания, бить и рубить своих
противников. Это называлось _золотою вольностью_.
Потеряв столь важные преимущества извне, г. Гологордовский ограничился
внутренним управлением своего имения, на старый лад. Кроме многолюдной
дворни из крепостных его людей у него находилось в услужении множество
шляхтичей, которые думали облагородить свое низкое звание слуг почетными