"Фаддей Булгарин. Мазепа " - читать интересную книгу автора

говорил ни слова.
- Ну что ж, признался ли он? - спросил Мазепа, едва переводя дух.
- Он стоит все на одном, что не покушался на жизнь вашу и ничего не
знает о намерениях Палея, кроме того, что объявил вам, ясновельможный
гетман!
- Итак, он упорствует... Нечего делать! - сказал Мазепа и, помолчав,
примолвил с жаром: - Или я извлеку тайну из души его, или извлеку из него
душу!
- Признаюсь вам откровенно, - возразил иезуит, - что мне весьма тяжко
было видеть его в таком несчастном положении. Он был моим учеником, и я
невольно чувствую к нему некоторую привязанность, а зная нрав его, не думаю,
чтоб он был в состоянии лгать и запираться. Страданья его трогают меня, и
если он должен умереть...
- Он должен умереть! - воскликнул Мазепа. - Этого потребует
безопасность моя и успех нашего великого предприятия. Мне самому жаль его,
патер Заленский! Но... что значит жизнь одного незначительного человека,
когда идет дело об участи целых государств, о безопасности правителя народа?
Я вижу, что ты грустен, старый друг мой! Садись-ка, патер, да потолкуем!..
Иезуит сел в безмолвии, потупя глаза. Мазепа повертывался беспокойно в
своих креслах и, погладив себя по голове, обтер пот с лица и, устремив взор
на иезуита, сказал:
- Что такое жизнь, патер Заленский? Мы с тобой дожили до седых волос,
прочли множество философских бредней, а знаем об ней столько же, сколько
знает грудной младенец. Жизнь есть не сон, не мечта, а какая-то странная
существенность, которой все зло в настоящем, а вся прелесть в прошедшем и в
будущем, в воспоминаниях и в надеждах. Жизнь была бы даже тогда благо, когда
б человек мог, по крайней мере, сохранить по смерти память о своем земном
странствии. Но как с жизнью кончатся и земные радости, и земные страдания, и
воспоминания и надежды, то и жизнь и смерть есть ничто. Они важны тогда
только, когда служат к пользе многих. Судя таким образом, жизнь, право,
небольшая потеря для Огневика, а если он мил тебе, то верь мне, что в
воспоминании, то есть после своей смерти, он более выиграет, ибо будет тебе
милее. Впрочем, если б жизнь его была для нас безвредною, мы оставили бы его
в покое; но жизнь его есть искра, которую рука врага нашего, Палея, может
произвесть гибельный для нас пожар. Итак, мы должны погасить эту искру! Мы,
предпринимая теперь новое устройство целых царств, так же мало должны
заботиться о жизни одного человека, как зодчий, сооружающий новое здание,
мало помышляет о потере одного камня.
- Но этот камень мог бы служить украшением целого здания, если б попал
в руки искусного ваятеля, - возразил иезуит. - Я думаю, что нам было бы
весьма полезно склонить Огневика на нашу сторону каким бы ни было средством!
- Я уже истощил все средства и не знаю, чем смягчить его!
- Великодушием, - примолвил иезуит. - Насильственные средства не
действуют на благородное сердце: оно, как нежное древо, гибнет бесполезно в
насильственном жаре и только влиянием благотворной теплоты солнца производит
сладкие плоды.
- Солнце действует, патер Заленский, только на те растения, которые
ищут лучей его. Впрочем, шаг сделан, воротиться нельзя!.. - Мазепа, сказав
это, отворотился и задумался. Иезуит молчал.
Вдруг вошел Орлик в комнату.