"Фаддей Булгарин. Мазепа " - читать интересную книгу автора

- Не обвиняй меня в жестокости противу него, Наталья! Я почитал его
врагом моим, убийцею и должен был употребить обыкновенные судебные меры для
исследования истины. Бог свидетель, что я с горестью в сердце исполнял сей
тяжкий долг судьи! Но теперь, когда я знаю, зачем он вошел скрытно в дом
мой; когда я вижу, что ты любишь его... он более не враг мой! Напротив, он
мне столь же дорог, как собственное детище. Наталья! Счастье твое есть мое
собственное благополучие, и я всем готов жертвовать, чтоб осушить твои
слезы. Ты худо знаешь меня, Наталия, если думаешь, что я стану противиться
твоему счастью, будучи убежден, что оно состоит в любви, в союзе с ним! Я
человек простодушный и откровенный в дружбе и во вражде. Верь мне и
успокойся! С этой поры он поступает в семью мою!..
Наталья рыдала и, улыбаясь сквозь слезы, целовала руки Мазепы, обнимала
его колени, была вне себя от радости.
- Отнесите его бережно в мои комнаты, - сказал гетман Кондаченке, и он
с Быевским и татарином понесли больного на плаще. Наталия шла рядом,
поддерживая его голову.
Во все это время Орлик не трогался с места и стоял как окаменелый. Он
знал, кто такова Наталия; знал, с каким намерением гетман велел привезти ее
из Варшавы, и потому думал, что, открыв любовную связь ее с человеком,
которого он почитал не более как разбойником из мятежной шайки Палея, гетман
без отлагательства, своеручно убьет дерзкого обольстителя. Непостижимая
слабость характера, оказанная Мазепою в сию решительную минуту, удивляла
Орлика, и он едва верил собственным чувствам. Но один взгляд Мазепы вывел
его из недоуменья. Когда вынесли Огневика из погреба и когда Наталия
удалилась, Мазепа обратился к Орлику, взглянул на него весело и простодушно
улыбнулся. Орлик совершенно знал Мазепу: это была улыбка торжества и
самодовольствия, и потому Орлик догадался, что Мазепа составил какой-нибудь
замысел, которого успех верен и соответствен его пользе. Орлик успокоился.
- Подай мне руку, верный мой Орлик! - сказал Мазепа. - И проводи меня в
мою светлицу. Мне нужно успокоение. А ты, почтенный друг мой! - примолвил
он, обращаясь к иезуиту. - Приложи попечение о здоровье твоего прежнего
ученика. Жизнь его мне драгоценна. Клянусь тебе, что она мне драгоценнее,
чем смерть десятерых врагов. Прошу тебя также, успокой Наталию и уверь ее,
что я не стану противиться их любви... Завтра мы поговорим об этом
подробнее.
Вошед в свою почивальню, Мазепа послал немедленно татарина за Марьей
Ивановной Ломтиковской и остался наедине с Орликом.
Мазепа бросился на софу, вздохнул и, покачав головою, сказал:
- Ну что ты думаешь об этом, Орлик?
- Все, что я видел и слышал, кажется мне непонятным, непостижимым,
чудесным!
- А мне все это кажется простым и весьма обыкновенным, - возразил
Мазепа. - Ты знаешь, что Палей несколько раз посылал Огневика в Варшаву.
Молодой человек мог встретиться там с Наталией, влюбился и снискал ее
любовь. Узнав, что она здесь, он хотел повидаться с нею, а может быть, и
похитить ее из моего дома. Все это весьма просто и естественно. Что он не
признался в истинной причине своего ночного посещения - это весьма
похвально, а что Наталия скрывала до последней минуты свою любовь и не
пришла просить у меня прощения для своего любовника, это также весьма
благоразумно, ибо, вероятно, она надеялась освободить его из темницы и,