"Юрий Буйда. Беспричинный человек (рассказы)" - читать интересную книгу автора

друга, и взялась учить Мыню русскому языку. Поскольку Ванда не читала
ничего, кроме школьных учебников, Мыня вскоре освоил весь ее словарь. Теперь
он понимал, что стул - это стул, но не понимал, что любовь - это любовь.
Ванда прибегла к самому обыкновенному и самому пагубному средству: она
записалась в библиотеку и принялась читать книги. Как и следовало ожидать,
даже то, что было ясно вчера, отныне превратилось в нечто зыбкое и
ускользающее...
Совершенствуясь в шитье лилипутской одежды и изготовлении миниатюрной
мебели, Ванда думала о Мыниной родине. Откуда он?
Где находится страна, населенная крошечными мужчинами и женщинами,
щебечущими на птичьем языке, в котором слово "любовь", возможно, означает
что-нибудь иное или, маленькое и слабое, вовсе лишено тяжести смысла,
озабоченное разве что выживанием в слабосильном словаре? Разве сравнить их
слово с "любовью" Ванды, голыми руками разорвавшей пополам живую кошку!
А какие там птицы и кошки? Не может же быть, чтобы такие крошечные коты
испытывали такие же чувства - к птицам ли, людям ли, все равно, - какие
испытывает зверь в ее гостиной, вмещающий столько злобы в черном бесполом
теле...
- Ты жил под землей? - спрашивала она Мыню.
- Нет.
- На небе?
- Нет. В гдетии.
- Кем же ты там был?
Ей хотелось, чтобы в этой самой "гдетии" он был принцем, хотя она не
знала, где находится эта страна и каково там политическое и государственное
устройство (как в муравейнике? в пчелином рое?).
- Я был аретом.
- Принцем?
- Аретом великой тефелы. Я лепулил для таксии.
Иногда она испытывала что-то вроде ревности к возможной сопернице из
иного мира и готова была уничтожить неведомую страну, чтобы Мыня не смог
туда вернуться. Словно отвечая этому темному движению ее души, черный кот в
гостиной грохал столом и гнусаво орал. Ванда спохватывалась, гнала дурные
мысли, утешаясь тем, что Мыня по собственному желанию никогда не заговаривал
ни о своей родине, ни о возвращении.
Мыня освоился в чужом мире. Он уже отваживался на продолжительные
прогулки по спальне и кухне. А однажды вернувшаяся с работы Ванда обнаружила
его в гостиной. Можно вообразить, каких усилий стоило Мыне взобраться по
свисающему краю одеяла на хозяйкину кровать, перебраться на стол, с него на
подоконник, спуститься в сад, а затем - видимо, его привлек тяжелый кошачий
запах из открытого окна - по плющу подняться в жилище черного зверя. Кот
кричал дурным голосом, встав на дыбы и разинув злую алую пасть, дергал стол
и пытался когтистой лапой дотянуться до человечка, который дерзко бегал в
опасной близости от зверя.
Ванда унесла Мыню в спальню. После этого случая она задумалась: как
уберечь человечка от опасностей, подстерегавших его в этом мире? Выход один:
надо поместить его в клетку Закона, управляющего этим миром.
Председатель поссовета Адольф Иванович Кацнельсон, по прозвищу
Кальсоныч, отмалчивался, а у Ванды спрашивать было и вовсе бесполезно,
поэтому так никто и не узнал, каким образом утрясли вопрос о документах,