"Юрий Буйда. Кенигсберг" - читать интересную книгу автора

4

Несколько дней я не отваживался звонить Вере Давыдовне, а когда наконец
позвонил, трубку взяла дочь Катя. Я объяснил, в чем дело.
- Как вы познакомились? - изумилась Катя. - И почему она меня не
попросила это сделать?
Я терпеливо объяснил девушке, что лучше меня эту работу в этой жизни и
во всем подлунном мире никто выполнить не сможет и именно поэтому ее мать
обратилась к лучшему из лучших.
- Меня зовут Борисом, - завершил я свой монолог.
- Да это-то я знаю, - разочарованно протянула она. - Наслышана.
- О чем?
- Ну, что вы чуть ли не чемпион Союза по плаванию и фамилия у вас как у
Фолкнера...
- Сейчас я плаваю только в ванне, - заверил я девушку, - а фамилия
моя - Григорьев-Сартори. Без "эс" в конце. В точности как у Фолкнера.
Ударение на предпоследнем слоге. Впрочем, как пожелаете.
- И это вашего брата...
- Моего.
- Извините, я не хотела вас обидеть, - резко сменила тон Катя. - Но
сейчас ваша встреча невозможна. - Она сделала паузу, а я молчал. - Вчера мы
похоронили папу. Сердце. Ну и вот... Впрочем, мы же с вами видимся иногда в
университете - можете передать бобину мне, а я...
- Спасибо, - холодно отказался я. - Я позвоню, когда поуляжется...
Может, через месяц. Или через два.
- Это так важно? - удивилась Катя. - Речь ведь о какой-то...
- Важнее, чем вам представляется. До свидания.
В первую минуту мне даже понравилось, что вместо "кажется" я употребил
слово "представляется".

5

Впервые после смерти Макса мы встретились с Верой Давыдовной в зале
заседаний суда, и к тому времени я уже знал, что мы встретимся там, и знал -
почему. Рассказал Конь.
Стоял холодный октябрь, прошел почти месяц со дня смерти Макса, но я
все не отваживался набрать номер и поздороваться с нею. Я не знал, кем, а
точнее - чем в действительности был для нее муж. Романтический миф о
преданной супруге замечательного парня, всеобщего любимца и отличного
штурмана, волею судьбы ставшего калекой, спасал, может быть, от цинизма
бичей и прочих опустившихся завсегдатаев киоска Ссан Ссанны. Тешил он и
хлебнувших лишку первокурсников, приходивших сюда, на угол Каштановой Аллеи,
чтобы дождаться финальной реплики Макса насчет праздника, который всегда с
тобой, и поглазеть на его загадочную красавицу жену, что, конечно же, имела
полное право сдать инвалида в больницу для опытов или в дом инвалидов, - и
кто бы ее осудил? - но не сделала этого, жертвуя - факт! жизнью (а ее
жизнь - это красота) и всем-всем-всем ради мужчины, который и умел-то - с
таким многозначительным видом - выговаривать название известного романа,
занюхивать водку вечной баранкой, пришитой к изнанке лацкана, и носить
форменную фуражку флотского офицера. А что еще он умел? Бог весть. Мне