"Н.И.Бухарин. Теория пролетарской диктатуры" - читать интересную книгу автора

меньшинства, оппозиции в государстве. Демократия означает господство
большинства. Но в не меньшей мере она означает охрану меньшинства" ""29"".
А потому теперь, по Каутскому, и необходима демократия.
Стоит взглянуть только на это великолепное рассуждение, чтобы увидеть,
что Каутский ровно ничего не понимает в текущих событиях. Разве можно
советовать русскому пролетариату охранять права "меньшинства", т. е. права
контрреволюции, мягко называемой добреньким Каутским "оппозицией"?
Охранять права чехословаков, царских охранников, генералов, спекулянтов,
попов, всех тех, кто идет с бомбой и револьвером против пролетариата, --
это значит либо быть дураком, либо быть политическим шарлатаном. Но это
нужно делать с точки зрения тупого мещанина, стремящегося примирить классы
и не понимающего, что крупная буржуазия, поддержанная им, расправившись с
пролетариатом, пожрет и его, своего помощника ""30"".
Всякое государство есть орудие насилия. В моменты острых классовых битв
это орудие должно действовать особенно интенсивно. Поэтому в эпоху
гражданской войны тип государственной власти неизбежно должен быть
диктаторским. Но это определение есть определение формальное. Важен
классовый характер государственной власти. И поскольку государственная
власть находится в руках пролетариата, постольку до его решающей победы во
всем мире она неизбежно должна носить характер диктатуры ""31"".
Пролетариат не только не дает никаких "свобод"
буржуазии -- он применяет против нее меры самой крутой репрессии: он
закрывает ее прессу, ее союзы, силой ломает ее саботаж и т. д. и т. п.,
точно так же, как буржуазия в свое время делала это с агентами
помещичье-царского режима. Но зато пролетариат не на словах, а на деле
дает широчайшую свободу трудящимся массам.
Этот пункт нужно особенно подчеркнуть. Все "демократические свободы"
носят формальный, чисто декларативный характер. Таково, например,
демократическое "равенство всех перед законом". Это "равенство" прекрасно
воплощается в формальном "равенстве" продавца рабочей силы рабочего, и
покупателя ее -- капиталиста. Это есть лицемерное равенство, за которым
скрывается действительное порабощение. Здесь равенство прокламируется, но,
по сути дела, фактическое экономическое неравенство превращает равенство
формальное в пустой призрак.
Немногим лучше и свобода печати, прессы и т. д. для рабочих, которая
дается буржуазной демократией. Здесь прокламируют "свободу", но рабочие ее
не могут реализовать: фактическая монополия на бумагу, типографии, машины
и т. д. со стороны класса капиталистов превращает почти в ничто печать
рабочего класса. Это напоминает приемы американской цензуры: она часто не
просто запрещает рабочие газеты, а "всего-навсего" запрещает почте их
распространять, и таким образом формальная "свобода печати" сводится к
полному ее удушению.
Точно то же происходит с рабочими собраниями; рабочим предоставляется
"право" на собрания, но им не предоставляется помещений для этой цели, а
уличные собрания воспрещаются под предлогом "свободы уличного движения".
Диктатура рабочего класса уничтожает формальное равенство классов, но
тем самым она освобождает рабочий класс от материального порабощения.
"Свобода договора"
исчезает вместе со "свободой торговли". Но это нарушение "свободы"
капиталистического класса дает гарантию действительной свободы для