"Сергей Буданцев. Мятеж (роман)" - читать интересную книгу автора

Люди щетинились. Тревожно. Ломило тяжестью плечо, плечо ломил острый и
твердый как локоть винтовочный затвор.
На Московской автомобиль губпродкома увяз, как зеленая пилюля, в чер-
ной тине. Нет, выехал.
Никольская. Став длинным червяком, она от самой заставы и Рыбного Ба-
зара сводила кольца к красной голове: Красные Казармы.
Кремль белый и спокойный. Он умер, он возвысился, он взлетает к небу.
Над воротами вяло золоточит колокольня; под колокольней сыплются толпы.
Кремль раздвинул пыльные подступы, разверстыми воротами пьет, как
мельничные постава - зерно, сыплющиеся толпы; а толпы густеют и превра-
щаются в черную влагу. Кремль уже протянул никем никогда не виданные ла-
пы, дышит тяжко, жадно глотая и тяня сквозняк с серой пылью. Кремлевский
холм напухает, как взлобье, вздувается как в злобе; вот-вот лопнет и
липко растечется на многотысячный город, ошпаривая гулом и грохотом его
суетливую, по всем улицам вспененную пыль.
На пьяном брачном обеде бросаются иногда хлебными шариками: река, по-
молодевшая и оживленная пустила резвые стайки баркасов. Через полчаса
она взныла емко по всему своему сизому нутру сиреной и подвезла к берегу
двухъэтажный теплоход Самолета. Люди опять лезли из трюма и, скатываясь
со сходен, с палубы, - катились на пологую набережную. Это из сел мужи-
ки: чрезвычайно смешные и запасливые жители:
к чему, скажите, в жару дубленые полушубки, если не думать о близкой
зиме и о превратностях солдатской жизни?
Над рекой был кремлевский тыл, его обтекали; тыл лакомо блестел на
солнце - сахарный! - а фас щерил посеревшие стены, от которых черные те-
ни были неописуемы и непонятны.
Триста лет тому назад здесь били батогами, стреляли со стен из пища-
лей, метали стрелы и копья, бревнами выбивали каменные зубья, таранили
ворота, а, главное,
обваривали смолой.
В январе сего 1918 года, зверея, перли на Кремль казачьи сотни; они
укрепились на Козьем Бугре; Козий Бугор фыркал шрапнелью. Казаки собира-
лись травить красногвардейский гарнизон удушливыми газами, да не успели.
Протестовала городская дума, резонно замечая, что так, пожалуй, можно
вытравить весь город, на что она санкции, разумеется, дать не может.
Двенадцать дней препирались и рвали над Кремлем шрапнель, но в одно ту-
манное водное утро рабочие рыбных промыслов и с завода сельско-хо-
зяйственных машин, все с женами, детьми и домочадцами, вооруженные, по
преимуществу, острыми предметами хозяйственного и ремесленного обихода,
двинулись на Козий Бугор, лентами рвясь под косящим огнем пулеметов.
Взяли Козий Бугор, а кровь нарекли гражданской войной.
Идут.
Баркасы сбрасывают на берег красных тоже и тоже дубленых мужиков с
Заречной стороны из ближних; рябая кожа реки в ремни искроена судами,
судов мелких, что частиковой икры по весенней путине.
Солнце расширилось, как зрачок у отравившегося кокаиниста, и судорож-
но сдвинулись стрелки часов к
ДЕСЯТИ.
Тяготел тревожный слух.