"Кристофер Бакли. Суматоха в Белом Доме " - читать интересную книгу авторанавалилась усталость. Служение демократии оказалось серьезным испытанием.
За эти месяцы я поднабрал вес, и лоб у меня стал выше еще, наверное, на целый дюйм. Когда же я поднимался по лестнице, у меня запотевали очки, да и коленки ныли в сырую погоду. Конечно, мне уже почти пятьдесят, и нет ничего странного, что возраст дает о себе знать. Однако если мое здоровье оставляет желать лучшего, то смогу ли я стать, спрашивал я себя, достойным советником президента Соединенных Штатов Америки? Ничего себе размышления, да еще в тот момент, когда я только-только приближался к порогу власти. - Мистер Вадлоу! Голос Барбары вернул меня к реальности. - Как вы себя чувствуете? - Отлично, Барбара. Как хорошо настроенная скрипка. Однако мою секретаршу невозможно было обмануть. - Принести вам горячей воды? Я не пью ни чай, ни кофе; по утрам добрая чашка горячей воды успокаивает меня и одновременно стимулирует - это такая своего рода подготовка к работе. В первый раз я пришел на службу в свой новый кабинет. По моей просьбе Август Хардести, управляющий Белого дома, переделал его в стиле, который предпочитала администрация Резерфорда Хэйеса, одного из моих любимых президентов2. Мы с Хардести уже обменялись парой резких слов. По мне, так он старый привередливый крючкотвор и, наверное, республиканец. На наше появление в Белом доме он смотрел с нескрываемым раздражением слуги, проданного вместе сквозь зубы он проинформировал меня, что не имеет чести быть "декоратором". Но мой кабинет он все же переделал в стиле 1870-х годов. Огромная медная плевательница помещалась рядом с письменным столом, который, должно быть, в последний раз покрывали лаком еще при жизни Хэйеса. Я насчитал восемь трещин. Дубовая крышка стола до того покоробилась, что напоминала не очень сильно, но все же волнующееся море. Но вершиной всего, а точнее вершиной наглости и неуместности, был телефон - древнее сооружение со слуховой трубкой. Чтобы достойно завершить карикатуру, старый козел поставил еще один такой же аппарат кричаще-красного цвета с надписью "охрана". Когда я попытался крутануться в кресле, то чуть не повредил себе позвоночник. При ближайшем рассмотрении обнаружилось, что я сижу на комоде красного дерева. - Барбара! - едва сдерживаясь, крикнул я. - Позовите Хардести! Тут зазвонил проклятый допотопный телефон: дррррин - дррин. Я услышал голос президента, но так, словно он говорил в другой конец длинной трубы, приставленной к моему уху: - Герб! Вас почти не слышно! Где вы, черт побери? Чувствуя себя оскорбленным, я сослался на техническую неисправность. Хардести сполна заплатит мне за это. Задрав ноги на стол, без пиджака, с распущенным галстуком и в облаке дыма, президент сидел за столом, который когда-то принадлежал ФДР3. Я не удивился, увидев его в такой позе, но дым меня поразил. То, что он курит, было одной из величайших тайн предвыборной кампании. Со времен Никсона ни один кандидат в президенты не курил и уж точно не |
|
|