"Джордж Бьюкенен. Мемуары дипломата " - читать интересную книгу автора

Тем временем император в начале февраля расстался с Горемыкиным и
назначил председателем совета министров Штюрмера. Дед Штюрмера был
австрийским комиссаром на острове св. Елены во время пребывания там
Наполеона, а сам он занимал последовательно должности церемониймейстера при
русском дворе и ярославского губернатора. Обладая умом лишь второго сорта,
не имея никакого опыта в государственных делах, преследуя исключительно свои
личные интересы, отличаясь льстивостью и крайней амбициозностью, он был
обязан своим новым назначением тому обстоятельству, что был другом Распутина
и пользовался поддержкой окружавшей императрицу камарильи. О нем я буду
говорить еще ниже, теперь же упомяну, как о факте, показывающем, к какому
сорту людей он принадлежал, - о том, что он назначил начальником своей
канцелярии бывшего агента охранки Мануйлова, который несколько месяцев
спустя был арестован и предан суду за шантажирование банка.
Министр внутренних дел Хвостов, добравшийся до власти, подобно
Штюрмеру, благодаря влиянию камарильи, был тогда же уволен в отставку.
Причины этого были разоблачены одной из больших петроградских газет, и хотя
я не ручаюсь за их точность, но они проливают настолько яркий свет на
положение, что заслуживают того, чтобы передать их здесь. Хвостов, как
говорят, поссорился со своими прежними друзьями и, будучи человеком
честолюбивым, захотел сыграть роль благодетеля народа, избавив Россию от
Распутина. Для этого он послал тайного агента Ржевского в Христианию с
поручением войти в сношения с бывшим монахом Илиодором, который состоял
некогда в дружбе с Распутиным, но в описываемое время был одним из его
жесточайших врагов. По обсуждении вопроса во всех подробностях Илиодор и
Ржевский должны были убить Распутина и некоторых из его близких. Убийцы, как
было условлено, должны были получить за свою услугу 60.000 руб. от министра
внутренних дел. Заговор был раскрыт, прежде чем был приведен в исполнение, и
Ржевский, арестованный на границе при возвращении в Россию, как говорят, во
всем сознался. Верна ли эта история во всех деталях или нет, - во всяком
случае остается фактом, что Распутин и Хвостов вступили между собой в
борьбу, причем каждый из них старался всячески дискредитировать другого в
глазах императора. В конце концов, Распутин выиграл игру, и Хвостов получил
отставку.
В первых числах февраля я получил аудиенцию, на которой я впервые
сделал серьезную попытку побудить императора вступить на более либеральный
путь. Указав на растущее чувство недовольства, открыто выражаемого всеми
классами населения, я сказал ему, что офицеры и даже генералы,
возвращающиеся с фронта, заявляют, что пора убрать с дороги всех тех, кто
виноват в страданиях армии. Принесенные народом жертвы, говорил я,
заслуживают некоторой награды, и я советовал его величеству даровать в
качестве акта милости за оказанные услуги то, что было бы унизительно отдать
под давлением революционного движения. Не пожелает ли он, - спрашивал я,
воспользоваться настоящим, единственным в своем роде благоприятным случаем
связать покрепче созданные войной узы между государем и народом, сделав
некоторые шаги навстречу пожеланиям народа?
Посоветовав мне не придавать преувеличенного значения
распространяющимся в Петрограде слухам, император сказал, что он вполне
оценивает жертвы, принесенные народом, но что время для уступок еще не
пришло. "Вы припомните, - продолжал он, - что я в самом начале сказал
народу, что он должен напрячь все свои силы для войны, и что вопросы о