"Джордж Бьюкенен. Мемуары дипломата " - читать интересную книгу автора

Фердинанд, оставались бы друзьями; оба государя питали личную неприязнь друг
к другу и не доверяли политике друг друга. Падение Стамбулова завершило
разрыв. Румынии, с одной стороны, приписывалось стремление улучшить
стратегическую линию своей границы расширением последней насчет Болгарии;
Болгария же, полагалось, имеет виды на Добруджу, чтоб парализовать
стремление румынизировать болгарское население. Король Карл порицал князя
Фердинанда за то, что он позволил завлечь себя в сети своего старого врага
России, оставив своих прежних друзей - Австрию и Румынию; с другой стороны,
князь Фердинанд подозрительно относился к румынской военной конвенции с
Австрией и отзывался о короле Карле, как об игрушке в руках австрийского и
германского императоров и как об их часовом на Дунае. Король, однако, был
энергичным противником идеи увеличения территории, которое могло бы нарушить
равновесие Балкан, и даже однажды сказал князю, что если болгарская армия
перейдет Родоп, румынская армия займет Силистрию.
С 1902 г., когда король Карл нанес свой долго откладываемый обратный
визит в Софию, личные отношения между обоими государями, как и официальные
отношения обоих правительств, улучшились, и недавние события в Македонии,
когда и куцо-влахи и болгары подверглись нападению греческих банд,
способствовали более тесному сближению обеих стран.
Хотя соглашение Болгарии с Сербией было сопряжено с еще большими
трудностями, свидание князя Фердинанда с королем Петром летом 1904 года в
Нише и официальный визит последнего в Софию зимою того же года пробили путь
к установлению лучших отношений. Во время этого визита я нечаянно навлек на
себя серьезное недовольство князя, выразившееся очень характерным образом.
Так как британское правительство еще не признало короля Петра, я был
избавлен от обязанности присутствовать на правительственном банкете, данном
в его честь; но в день прибытия его величества любопытство побудило меня
наблюдать за королевской процессией с балкона дома моего друга. На пути к
вокзалу принц Фердинанд дружески приветствовал меня рукой. При возвращении
во дворец вместе с королем, он опять посмотрел на балкон и, не заметив меня,
так как я отступил назад, пока процессия проходила мимо дома, начал
оглядываться по сторонам; наконец, заметив меня, он улыбнулся и мигнул мне
глазами. Я был так поражен, что мое лицо, вероятно, выражало мое крайнее
удивление, но больше не задумывался над этим инцидентом.
На следующий день у меня обедал болгарский агент в Лондоне. Так как я
слышал, что накануне вечером во время обеда во дворце отношение к русскому
представителю было совершенно различное от отношения к представителям других
держав, я воспользовался случаем, чтобы выразить протест против подобного
различного отношения, и заметил, что если князь Фердинанд будет относиться к
г-ну Бахметьеву, как к русскому вице-королю, то он не должен ожидать
встретить со стороны британского правительства симпатии и поддержки. Два дня
спустя г-н Цоков, который, как я позже узнал, передал князю мои замечания,
был прислан ко мне с указанием, что взгляд, которым я посмотрел на его
королевское высочество в день прибытия короля Петра, князь считает личным
оскорблением. Так князь Фердинанд выразил недовольство моим откровенным
разговором с г. Цоковым. Я, однако, должен был серьезно отнестись к его
словам и написал ему частное письмо с выражением моего прискорбного
удивления по поводу такого необоснованного обвинения, говоря, что я могу
лишь просить прощения в оскорблении, которого я не наносил. Положение
становилось еще более пикантным ввиду того, что за несколько дней до того я