"Джордж Бьюкенен. Мемуары дипломата " - читать интересную книгу автора

неприкосновенности договоров.
С самого начала Болгария объявила, что она не может истратить более
82.000.000 франков за железную дорогу и что за период после провозглашения
независимости она платить дань за Восточную Румелию не будет. Она знала,
чего хотела, и решила добиться этого и, как я сообщил министерству
иностранных дел, она оперлась об стену и не хотела подписывать пустого чека
с тем, чтоб державы заполнили его. Два раза, в январе и в апреле 1909 года,
она рисковала войной с Турцией, так как переговоры шли слишком медленно для
нее, и, в конце концов, она добилась своего. Подписание Турецко-болгарского
договора о признании независимости 19 апреля 1909 года произошло в
значительной степени под давлением британского правительства на
правительство Порты. Россия, естественно, хотела первой из держав признать
новый порядок вещей, и 21 апреля император Николай прислал королю Фердинанду
телеграмму с поздравлением по поводу независимости его государства. Два дня
спустя французский агент и я прислали болгарскому правительству официальное
признание наших правительств, а 27 апреля австрийский, немецкий и
итальянский агенты последовали нашему примеру.
Во все время кризиса я воздерживался от всяких официальных сношений с
князем Фердинандом: редкие неофициальные сношения между нами велись через
шефа собственного его кабинета. Как непризнанный король, он был более чем
когда-либо щепетилен в вопросах личной чести, и хотя он не имел ни разу
повода пожаловаться на недостаток почтения с моей стороны, он однажды
поручил шефу собственного его кабинета обратить мое внимание на сатирическую
подпись в одном из английских иллюстрированных журналов под рисунком,
изображающим триумфальный въезд его в Софию после провозглашения
независимости. Князь не очень хорошо ездил верхом, и когда прошел час против
времени, назначенного для въезда, а он все еще не прибыл, какой-то шутник
заметил: "Вероятно, его величество очень доволен обществом своей лошади".
Почему-то князь Фердинанд заподозрил, что эта заметка написана моей дочерью,
несмотря на то, что я это с негодованием отрицал; он только тогда снял с нее
это обвинение, когда вскоре узнал, что настоящим виновником был очень
известный журналист. После того как британское правительство признало его
королем, между нами установились самые сердечные отношения, и на обеде,
данном мне накануне моего отъезда в Гаагу, я очень дружески простился с ним.
Я уже несколько раз обращал внимание читателей на некоторые стороны
характера князя Фердинанда и на его очень странное поведение в различные
стадии его карьеры; но, раньше чем расстаться с ним, мне хотелось бы сказать
о моем общем впечатлении о князе.
Его разрыв со Стамбуловым и последующее обращение с отставным
министром, нарушение обещания, данного семье жены по поводу вероисповедания
наследника престола, его низкопоклонство перед Россией после крещения принца
Бориса - все это рисует нам человека, находящегося во власти огромного
личного честолюбия и не очень щепетильного в выборе способов его
удовлетворения. Но беспристрастный наблюдатель, оглядывая первые двадцать
два года его царствования, - я не могу говорить о том времени, когда я уже
уехал из Софии, - найдет смягчающие обстоятельства ввиду исключительных
трудностей, с которыми ему пришлось иметь дело, и некоторые вещи вменит ему
в заслугу. Когда молодым лейтенантом австрийской армии он пошел навстречу
риску, связанному со вступлением на болгарский престол, его все считали
авантюристом, взявшимся за дело, заранее обреченное на гибель. Но князь