"Джордж Бьюкенен. Мемуары дипломата " - читать интересную книгу автора

Мои личные усилия, конечно, были направлены к возможному примирению
противоречивых взглядов и интересов обоих правительств. Но этой моей задаче
мешало отсутствие какой-либо солидарности или коллективной ответственности
среди членов русского кабинета. Категорические заверения, данные мне
председателем совета министров относительно отозвания русских войск, были,
как уже указано, не подтверждены его коллегами. Причина такого необычного
образа действий сделалась для меня ясна только несколько месяцев спустя,
когда парламенту должна была быть представлена синяя книга о Персии.
Передавая Сазонову, согласно дипломатическому обычаю, корректуру копий моих
депеш, я постарался смягчить рапорты о моих разговорах с Коковцевым, чтобы
не вызвать впечатления, что последний нарушил свое обещание. Сазонов,
который был вполне осведомлен об этих разговорах, сразу стал упрекать меня
за обращение к председателю совета министров по вопросу, касающемуся только
министерства иностранных дел.
Ввиду того, что ответственность перед императором за направление
русской иностранной политики несет министр или, в его отсутствии,
управляющий министерством иностранных дел, Сазонов протестовал против
опубликования в синей книге разговоров с другим министром о делах, к которым
этот министр не имел никакого отношения. Я сделал ошибку, - заявил он,
обратившись по персидскому вопросу к председателю совета, а последний
превысил свою власть, дав мне обещание, которое он не имел права давать. Я
заметил на это, что русский посланник в Лондоне часто обращается по
иностранным делам к первому министру, и что, когда дело шло о вопросе,
который мог сильно отразиться на отношениях наших двух стран, было вполне
естественно, что я обратился к председателю совета, тем более, что
управляющий министерством иностранных дел, не будучи членом кабинета, не мог
говорить так авторитетно, как глава правительства. Хотя Сазонов никогда не
протестовал против такого образа действий, когда во главе правительства
стоял зять Столыпина, он ответил однако, что Россия - не парламентская
страна, подобно Великобритании, и что председатель совета министров не имеет
права контроля над иностранной политикой России.
Среди других вопросов, с которыми мне пришлось иметь дело в этом же
году, наиболее важным был вопрос о требовании Россией права расширить
влияние своей морской юрисдикции с трех до двенадцати миль. В январе и в
марте в Думу были внесены законы, запрещающие иностранцам ловить рыбу в
пределах двенадцати миль приморской полосы Архангельской губ. и Приамурья, а
так как это требование противоречило обычной практике и общепринятым
международным законам, мне было поручено заявить протест. В ответе на этот
протест русское правительство заявило, что вопрос о протяжении
территориальных вод государства определяется или международными договорами,
или внутренними законами в отношении обычаев рыболовства, уголовного или
гражданского права, в соответствии с различными интересами, выступающими в
этих областях, а так как Россия не связана никакими договорами, протяжение
ее территориальных вод с точки зрения международных законов определяется
единственно дальнобойностью ее прибрежных орудий - в данном случае
двенадцатью милями. Россия предложила, чтоб вопрос был представлен на
рассмотрение третьей мирной конференции, которая должна была собраться в
Гааге в 1915 году. Соглашаясь в принципе, чтоб вопрос о пределах, внутри
которых государству принадлежит юрисдикция в водах, прилегающих к ее
берегам, был разрешен на международной конференции, мы поставили условием,