"Джордж Бьюкенен. Мемуары дипломата " - читать интересную книгу автора

турецкого фельдмаршала и оставаясь во главе германской военной миссии,
отказался от командования армейским корпусом в Константинополе.

Глава XII. 1896-1914

Мои отношения с императором и императорской семьей. - Императрица
Александра. - Первые аудиенции у императора в 1896 г. - Его большая личная
привлекательность. - Императрица Мария. - Великая княгиня Мария Павловна
В предыдущих главах я уже описывал некоторые мои беседы с императором
Николаем, а теперь я вкратце сообщу о моих личных отношениях к его
величеству и вообще к императорской семье. Хотя я сейчас описываю вообще
события довоенного времени, мне все же придется забегать вперед и говорить о
некоторых позднейших событиях.
Мое знакомство с царской семьей началось за 16 лет до моего назначения
послом в Петербург, когда я был назначен "charge d'affaires"{11} к брату
царицы, великому князю Гессенскому. Принцесса "Alix" - под этим именем все
знали царицу до ее замужества - была тогда красивой девушкой, несколько
робкой и сдержанной. У нее было замечательное лицо, принимавшее по временам
мрачное и патетическое выражение, которое Коппе воспроизвел на портрете,
нарисованном им вскоре после ее замужества. Я вспоминаю, что, увидев впервые
гравюру этого портрета, я заметил, что что-то в нем говорит о грядущей
трагедии.
Впервые я имел честь быть представленным царю в 1896 г., когда их
величества гостили в Дармштадте. Это было во время антракта парадного
спектакля в придворном театре, и при обычных обстоятельствах подобное
представление не смутило бы меня. Но лорд Салисбери дал мне поручение
довольно деликатного свойства, и я боялся, что мне не удастся сказать все
необходимое в течение пятиминутного разговора. Во время недавнего посещения
императором Бальмораля лорд Салисбери говорил с ним об армянском вопросе,
стоявшем тогда очень остро, и царь Николай, собравшийся посетить Париж,
обещал сообщить ему через английского посла о результате разговоров, которые
он предполагал иметь по этому вопросу с членами французского правительства.
Царь в своем разговоре с лордом Дофреном ничего не упомянул об Армении,
поэтому мне было поручено узнать, было ли принято в Париже какое-либо
решение. Я надеялся намеком на Бальморальское свидание напомнить царю его
обещание, чтоб не нарушить придворного этикета, первым заговорив об этом; но
эта надежда не осуществилась. Царь, рассказав, какое удовольствие он получил
от посещения королевы, о которой он отозвался в самых теплых выражениях,
продолжал говорить о предметах, представлявших местный интерес, и смутил
меня, сказав, что он слышал про мою очаровательную дочь. Сознаюсь, я в эту
минуту посылал свою дочь очень далеко, так как упоминание ее имени лишило
меня возможности направить разговор в желаемую сторону. Мне ничего не
оставалось сделать, как прямо сказать царю, когда он уже собирался оставить
меня, что лорд Салисбери очень хотел бы знать, принято ли какое-либо решение
в Париже. К моему облегчению, он успокоил меня, поручив передать лорду
Салисбери, что во время его короткого пребывания в Париже он был так занят
другими делами, что не имел возможности обсудить с французскими министрами
армянский вопрос.
Осенью следующего года царь и царица провели несколько недель с великим
князем и его супругой в Вольфсгартене, и меня несколько раз приглашали туда