"Джордж Бьюкенен. Мемуары дипломата " - читать интересную книгу автора

или в Дармштадтский теннис-клуб, куда царь иногда приходил играть, в то
время как царица сидела и наблюдала за играющими. Царь принял меня также и в
частной аудиенции, где мы беседовали с ним о самых разнообразных предметах.
Он начал с тенниса, перешел на охоту, рассказав об оленях, буйволах и диких
кабанах, на которых он недавно охотился в Польше, о том, что самое большое
число фазанов, которое он настрелял в один день, - это 1.400 штук, что, по
его мнению, совершенно достаточно. Когда разговор принял более политический
характер, я заметил, что, согласно германской прессе, британское
правительство преследует дальновидную макиавеллистскую политику с целью
вызвать Европейскую войну, между тем как, если говорить правду, у него вовсе
нет определенной политики, и оно не имеет обыкновения заглядывать далеко
вперед. Царь засмеялся и сказал, что одним из недостатков парламентского
образа правления является то обстоятельство, что политика сегодняшнего
правительства может быть совершенно изменена завтрашним. Поэтому при нем не
может быть последовательности в иностранной политике. Поэтому же иностранные
правительства не могут безусловно доверять нашей дружбе, хотя ввиду нашего
положения на островах в наших интересах, без сомнения, сохранить свободу
действий, избежать всяких прочных союзов.
По поводу того, что я упомянул о германской прессе, царь заметил, что
ему чрезвычайно интересно читать мнение людей о нем и его правительстве.
Затем он спросил меня, как подвигается дело на индийской границе, и после
моего ответа, что там постепенно водворяется порядок, продолжал говорить о
наших отношениях в Азии. Он заявил, что не верит в буферные государства,
если они не независимы и сильны сами по себе, а Персия с ее развращенным
правительством слишком слаба, чтоб успешно играть такую роль. России вполне
достаточно той территории, которой она владеет, и он не намерен приобретать
больше; но лично он думает, что наши отношения были бы более близкими и
дружественными, если бы между нами не стояла Персия. Он боялся, однако, что
английское общественное мнение мало подготовлено к тому, чтоб видеть Англию
и Россию соседями, хотя, как он с радостью отмечает, старое предубеждение
против его отечества постепенно исчезает. Последнюю часть аудиенции царь
провел в рассказах о Клондайке и Сибирских рудниках, о своем путешествии по
Сибири и о климате и растительности последней.
Когда я прощался с его величеством, я совсем не предвидел, сколько
аудиенций я буду иметь у него в дальнейшем, и что мне придется говорить с
ним таким языком, каким ни один посол не говорил с самодержавным государем.
Однако то обстоятельство, что царь и царица лично знали мою жену и меня,
было значительным нашим преимуществом, когда мы приехали в Петербург.
Как я уже указывал в главе VIII, я принял посольство в такой момент,
когда англо-русское согласие несколько пошатнулось вследствие Потсдамского
соглашения, и поставил себе правилом говорить с царем прямо и откровенно.
Его величество, горячо желавший сохранить это согласие, оценил мою прямоту и
почтил меня своим доверием. В продолжение следующих лет наши отношения
принимали все более близкий характер, и я лично горячо привязался к нему.
Его величество обладал такими очаровательными манерами, что на аудиенциях я
чувствовал себя как с другом, а не как с царем. Было что-то, могу сказать
это без хвастовства, вызывавшее нашу взаимную симпатию. Зная, что в вопросе
о международных отношениях я стремился добиться англо-русской дружбы, а во
внутреннем положении принимал близко к сердцу его истинные интересы, он
никогда не изъявлял недовольства моей откровенностью.