"Джордж Бьюкенен. Мемуары дипломата " - читать интересную книгу автораили в Дармштадтский теннис-клуб, куда царь иногда приходил играть, в то
время как царица сидела и наблюдала за играющими. Царь принял меня также и в частной аудиенции, где мы беседовали с ним о самых разнообразных предметах. Он начал с тенниса, перешел на охоту, рассказав об оленях, буйволах и диких кабанах, на которых он недавно охотился в Польше, о том, что самое большое число фазанов, которое он настрелял в один день, - это 1.400 штук, что, по его мнению, совершенно достаточно. Когда разговор принял более политический характер, я заметил, что, согласно германской прессе, британское правительство преследует дальновидную макиавеллистскую политику с целью вызвать Европейскую войну, между тем как, если говорить правду, у него вовсе нет определенной политики, и оно не имеет обыкновения заглядывать далеко вперед. Царь засмеялся и сказал, что одним из недостатков парламентского образа правления является то обстоятельство, что политика сегодняшнего правительства может быть совершенно изменена завтрашним. Поэтому при нем не может быть последовательности в иностранной политике. Поэтому же иностранные правительства не могут безусловно доверять нашей дружбе, хотя ввиду нашего положения на островах в наших интересах, без сомнения, сохранить свободу действий, избежать всяких прочных союзов. По поводу того, что я упомянул о германской прессе, царь заметил, что ему чрезвычайно интересно читать мнение людей о нем и его правительстве. Затем он спросил меня, как подвигается дело на индийской границе, и после моего ответа, что там постепенно водворяется порядок, продолжал говорить о наших отношениях в Азии. Он заявил, что не верит в буферные государства, если они не независимы и сильны сами по себе, а Персия с ее развращенным правительством слишком слаба, чтоб успешно играть такую роль. России вполне больше; но лично он думает, что наши отношения были бы более близкими и дружественными, если бы между нами не стояла Персия. Он боялся, однако, что английское общественное мнение мало подготовлено к тому, чтоб видеть Англию и Россию соседями, хотя, как он с радостью отмечает, старое предубеждение против его отечества постепенно исчезает. Последнюю часть аудиенции царь провел в рассказах о Клондайке и Сибирских рудниках, о своем путешествии по Сибири и о климате и растительности последней. Когда я прощался с его величеством, я совсем не предвидел, сколько аудиенций я буду иметь у него в дальнейшем, и что мне придется говорить с ним таким языком, каким ни один посол не говорил с самодержавным государем. Однако то обстоятельство, что царь и царица лично знали мою жену и меня, было значительным нашим преимуществом, когда мы приехали в Петербург. Как я уже указывал в главе VIII, я принял посольство в такой момент, когда англо-русское согласие несколько пошатнулось вследствие Потсдамского соглашения, и поставил себе правилом говорить с царем прямо и откровенно. Его величество, горячо желавший сохранить это согласие, оценил мою прямоту и почтил меня своим доверием. В продолжение следующих лет наши отношения принимали все более близкий характер, и я лично горячо привязался к нему. Его величество обладал такими очаровательными манерами, что на аудиенциях я чувствовал себя как с другом, а не как с царем. Было что-то, могу сказать это без хвастовства, вызывавшее нашу взаимную симпатию. Зная, что в вопросе о международных отношениях я стремился добиться англо-русской дружбы, а во внутреннем положении принимал близко к сердцу его истинные интересы, он никогда не изъявлял недовольства моей откровенностью. |
|
|