"Мартин Бубер. Встречи с Бубeром" - читать интересную книгу автора

другими. Напрасно ищете вы ограничить это Я, умалив его до обладающего
могуществом в себе, или ограничить это Ты, умалив его до обитающего в нас и
вновь лишить действительности Действительное, присутствующее в настоящем
отношение: Я и Ты остаются, каждый может сказать "Ты" - и есть тогда Я,
каждый может сказать "Отец" - и есть тогда Сын, действительность остается.


* * *

- Но что, если само поручение, возложенное на того, кто послан, требует
от него, чтобы знал он лишь связанность со своим Делом и, таким образом,
больше не знал никакого действительного отношения к Ты, не знал
осуществления в настоящем присутствия Ты; чтобы все вокруг него становилось
Оно, причем Оно, служащим его Делу? Что можно сказать об изречении Я
Наполеона? Правомочно оно или нет? Этот феномен приобретения опыта и
использования - личность?
- На самом деле владыка века, видимо, не знал измерения Ты. Это
отметили верно: всякое существо было для него valore.* Он, который своих
приверженцев, отрекшихся от него после его низвержения, прибегая к мягкому
сравнению, уподоблял Петру, сам не имел никого, от кого он мог бы отречься:
ибо он никого не признавал как существо. Он был демоническим Ты миллионов,
не отвечающим Ты, отвечающим на "Ты", - Оно, мнимо отвечающим в личном, -
отвечающим лишь в своей сфере, сфере своего Дела, и только своими деяниями.
Это - принципиальная историческая граница, где основное слово связи
утрачивает свою реальность, свой характер взаимодействия: демоническое Ты,
для которого никто не может стать Ты. Этот третий, в добавление к личности и
довлеющему себе особенному, в добавление к свободному и своевольному
человеку, но не между ними, этот третий существует, возвеличиваясь по
велению судьбы в эпохи, отмеченные ее печатью: все для него объято пламенем
и сам он охвачен холодным огнем; к нему ведут тысячи отношений, от него - ни
одно; он не участвует в действительности, но в нем как в действительности
принимают необъятное участие.
* Величина, ценность (ит.). - Примеч. пер.
На существа, его окружающие, он смотрит как на машины, способные
выполнять различные операции, которые должны быть рассчитаны и применены к
Делу. Но так же он смотрит и на себя самого (только свою продуктивную силу
он всякий раз вынужден обнаруживать заново посредством эксперимента, и все
же ему не удается узнать из опыта ее границы). С самим собой он также
обходится как с Оно.
Вот почему в его изречении Я нет живой убедительности, нет
наполненности; но его изречение Я (в отличие от довлеющего себе особенного
современности) отнюдь не пытается сделать вид, будто все это есть. Он совсем
не говорит о себе, он говорит только "от себя". Я, которое он произносит и
пишет, есть необходимый субъект его постановлений и приказаний, не больше и
не меньше; у него нет субъективности, но нет также самосознания, занятого
определенным бытием, и тем более нет никакой иллюзии по поводу себя как
явления. "Я - часы, которые есть и не знают сами себя", - так сам он выразил
свою судьбоносность, действительность этого феномена и недействительность
этого Я, выразил в то время, когда был исторгнут из своего Дела и лишь
теперь мог и должен был размышлять и говорить о себе, лишь теперь мог и