"В.А.Брюханов. Заговор графа Милорадовича " - читать интересную книгу автора

конно-егерский полк, дислоцированный в Курске. Будущее показало, что более
неподходящего места для Вадковского сыскать было невозможно!

Операция была проведена ювелирно: не тронули никого другого из
заговорщиков: ни Свистунова с молодыми товарищами, ни Матвея
Муравьева-Апостола, ни Пестеля. Ничего тревожного об этом деле не было
доведено до сведения царя.

Тем не менее, дело сопровождалось серьезными треволнениями, хотя можно
ссылаться только на факты, происшедшие приблизительно в то же время, без
доказательств, что они логически связаны. К сожалению, мы не знаем точных
дат всех значимых происшествий, имевших место с конца весны по начало осени
1824 года, а потому не можем восстановить всю логическую последовательность
событий и поступков; восполнить этот недостаток легко могут
историки-архивисты по бумагам многочисленных родственников Вадковского и
иным источникам. Тогда можно будет пролить дополнительный свет на этот
эпизод, остающийся достаточно загадочным ввиду недоведенности до законченных
результатов, а потому и неясности намерений задействованных сторон.

Похоже, что несостоявшийся подвиг Вадковского оказался последней каплей
для Н.И.Тургенева, уехавшего за границу. Но не один Тургенев устремился
туда.

До царя, как подчеркивалось, подробности намерений Вадковского не
дошли. Нельзя того же утверждать о Николае Павловиче: в своем рассказе о
письме Дибича в декабре 1825 года об обнаруженных заговорщиках сам Николай
называет Вадковского известным Вадковским, за год выписанным из
Кавалергардского полка (об этом письме - соответственно ниже). Что же именно
стало известно Николая Павловичу о Вадковском еще в 1824 году - нам не
известно, но у великого князя, несомненно, мог возникнуть повод для
беспокойства. И он немедленно, как и в 1820 году, увез жену лечиться за
границу, где и провел всю вторую половину 1824 года!

Отметим, что Николай в этот раз объективно оказался среди тех, кому
было крайне невыгодно раздувать скандал: если речь шла не о бунте, а о
чистом цареубийстве, то теперь среди всех заинтересованных, а потому
подозреваемых лиц Николай мог оказаться самым первым!

Его срочное исчезновение заставляет предполагать, что кроме прочего он
всячески боялся скомпрометировать себя и спровоцировать перерешение вопроса
о престолонаследии! Интересно и то, что затем, практически сразу после
полугодового отсутствия за границей, его претензии на служебный рост были
поддержаны гвардейским руководством, и он, как упоминалось, был повышен до
командира дивизии.

Не за готовность ли держать язык за зубами поощрили великого князя
руководители гвардии? Хотя именно тогда же параллельно с ним командиром
дивизии сделали и Михаила Павловича: Бистрома подняли на ступеньку, назначив
командиром гвардейской пехоты, а Михаил принял оставленную им 2-ю
гвардейскую пехотную дивизию.