"В.А.Брюханов. Заговор графа Милорадовича " - читать интересную книгу автора

Описывая события осени уже 1825 года, мы будем вынуждены вернуться к
вопросу о достаточно странном отношении великого князя Николая Павловича к
возможному цареубийству.

Происшедшее сильнейшим образом повлияло и на Пестеля, и на Матвея
Муравьева-Апостола.

Последний прямо бил отбой всем революционным планам в письме к брату
Сергею в ноябре 1824 года: "Дух в гвардии и вообще в войсках и народе совсем
не тот, какой мы предполагали. Государь и великие князья любимы; они с
властью имеют и способы привязывать к себе милостями, а мы, что можем
обещать вместо чинов, денег и спокойства? Метафизические рассуждения о
политике и двадцатилетних прапорщиков в правители государства. Из
петербургских умнейшие начинают видеть, что мы обманываемся и обманываем
друг друга, твердя о наших силах, в Москве я нашел только двух членов,
которые сказали мне: <<Здесь ничего не делают, да и делать нечего>>.

/.../ царь в восторге от приема, оказанного ему в тех губерниях,
которые он недавно посетил.

На большой дороге народ бросался под колеса его коляски, ему
приходилось останавливаться, чтобы дать время таким проявлениям восторга.
Эти будущие республиканцы всюду выражали свою любовь, и не подумайте, чтобы
это было подстроено. Исправники не принимали в этом участия и не знали, что
предпринять. Я знаю это от вполне надежного лица", - и т.д.

В конце 1824 года Пестель хотя и хорохорился, утверждая при
непосредственном знакомстве с А.В.Поджио, что у него есть двенадцать
решительных террористов для истребления двенадцати членов царской семьи (как
они насчитали последнее число, подсчитывая только лиц мужского пола, -
непонятно!), но это были только слова! И двух решительных террористов у
Пестеля не оказалось, а если один и был (Вадковский), то Пестель ровным
счетом ничего не сделал для его использования! Впрочем, к этой коллизии мы
уже обещали вернуться.

Сам Пестель не только со второй половины 1824 года не предпринимал
никаких активных действий, но и возражал против возобновления планов Сергея
Муравьева-Апостола и его друзей - типа тех, что обсуждались в Бобруйске в
1823 году (к этому мы тоже еще вернемся). С одной стороны, эти планы
противоречили его концепции государственного переворота, начинаемого в
столице, а с другой...

С другой стороны, не был он таким законченным фанатиком-революционером,
как рисовали его окружающие; не был и упрямым тупицей. Он должен был сделать
выводы и из предупреждений Никиты Муравьева о необходимости воздерживаться
от излишней активности и пустой болтовни, и из последовавшей тихой расправы
над Вадковским. Позднее он, как мы расскажем, получил и новые предупреждения
об опасном положении заговорщиков.