"В.А.Брюханов. Заговор графа Милорадовича " - читать интересную книгу автора

заставить чиновную Россию принять какое угодно распоряжение - лишь бы оно
исходило от вышестоящих начальников.

Не меньшее впечатление произвела и реакция единственной инстанции,
которая попыталась усомниться в законности происходившего. Это случилось во
время присяги членов Государственного Совета. Вот рассказ Трубецкого: "В
комнате, где стоит обыкновенно внутренний караул, бывший в тот день 1-го
взвода роты его величества лейб-гвардии Преображенского полка, стоял аналой
с крестом и евангелием. Солдаты спросили, что это значит? <<Присяга>>, -
отвечали им; они все в один голос: <<Какая присяга?>> - <<Новому
государю>>. - <<У нас есть государь>>. - <<Скончался>>. - <<Мы не слыхали,
что он и болен был>>. Пришел комендант Башуцкий и стал им рассказывать, что
известно было о болезни и смерти государя. Тогда головной человек вышел
вперед и начал те же возражения, прибавив, что они не могут присягать новому
государю, когда есть у них давно царствующий, и верить о смерти его не
могут, не слыхав даже о болезни. Дежурный генерал штаба его величества
Потапов пришел на помощь коменданту, подтвердил его слова и начал
уговаривать людей принять требуемую присягу. Солдаты настаивали упорно на
своем отказе. Между тем великий князь Николай Павлович и члены
Государственного Совета успели уже присягнуть в церкви, и Николай вышел к
упорствующему караулу и подтвердил слова генералов и объявил, что он сам уже
только что присягнул новому государю Константину Павловичу. Волнение утихло,
и солдаты присягнули".

Готовность солдат стоять на страже интересов правящего царя и недоверие
к чистоте помыслов высочайшего начальства стали важнейшими факторами,
положенными в основу замысла выступления 14 декабря.

Резюме всему виденному и слышанному в день 27 ноября 1825 года
Трубецкой сформулировал так: "Верю очень, что в[еликий] к[нязь] Николай мог
заставить себя провозгласить императором от членов Совета, Сената и двора,
хотя многие его и не желали, но робость противников его в выражении их
мыслей заставляет меня оставаться в уверенности, что никто из них не
осмелился бы явно противуречить. Сверх того, надобно признаться, что и
Константин был не такая находка, для которой нашлось бы много охотников
порисковать своею безопасностью. Один граф Милорадович смел бестрепетно
высказывать свои убеждения и противиться всякому незаконному поползновению.
Он держал в своих руках судьбу России, и спас столицу от общего и
всенародного возмущения, которое непременно бы вспыхнуло, еслиб тотчас после
кончины Александра потребована была присяга Николаю. Если Николай
добровольно покорился убеждениям графа, то заслужил признательность
Отечества; но еслиб он захотел силою добыть престол, то не сомневаюсь, что
не нашел бы в графе Милорадовиче себе сообщника".

Внезапная смерть императора Александра и присяга Константину ударили
большую часть заговорщиков, как обухом по голове. Ведь все их прежние планы,
точнее - намерения, сводились к попытке произвести переворот в случае
убийства или смерти прежнего государя. И вот эта смерть случилась - и
выяснилось, что на самом деле заговорщиками за столько лет существования
заговора ничего не предусмотрено и не приготовлено. Стало очевидным, что