"В.А.Брюханов. Заговор графа Милорадовича " - читать интересную книгу автора

определялась хотя и нестандартными, но вполне известными обстоятельствами
его жизни.

Вполне вероятно, что восшествие Павла на трон решилось именно самим
Александром. Не случайно сначала он письменно поблагодарил бабушку за
оказанную честь, а чуть позже, еще до ее смерти, стал именовать отца вашим
величеством. Ведь расчистить авгиевы конюшни, основательно загаженные за
последнее десятилетие правления Екатерины, было невозможно, не вызвав при
этом массы недовольства самых разнообразных влиятельных лиц и слоев
общества. Важнейшие должности занимали уже состарившиеся или еще молодые
фавориты любвеобильной императрицы, одинаково неспособные оживить
государственную службу. Всех их нужно было беспощадно разогнать. Справился
бы с этой задачей Александр лучше своего отца?

А ведь при этом отцу предстояло бы возглавить оппозицию и продолжать
играть выигрышную роль безответственного критика - которую теперь
унаследовал сам Александр. Убрать же отца так, как это удалось в 1801 году,
в 1796 году было еще невозможно - не было ни повода, ни должного числа
решительных недовольных.

Любопытно, что примерно то же произошло и при воцарении отца Павла -
Петра III. По слухам, достоверность которых трудно проверить, в свое время и
Елизавета Петровна попыталась обойти племянника, передав престол тогда еще
совсем малолетнему его сыну Павлу - естественно, при чьей-нибудь опеке:
скорее всего Екатерины - матери Павла и жены Петра, но, вероятно, не совсем
единоличной. Но и тогда трон достался более естественному наследнику,
который своей энергией и решительностью тут же возбудил против себя россиян,
убаюканных бездеятельностью предшествующего царствования.

Буквально через несколько месяцев Екатерина получила безоговорочную
поддержку, хотя фактически продолжила политический курс своего убитого мужа.
Этот пример должен был стоять в 1796 году перед глазами молодого Александра.

Можно ли его заподозрить в подобном цинизме и вероломстве? А почему бы
и нет? Ведь этому другу Аракчеева приписывают и такое высказывание, возможно
не известное Гречу: "Я не верю никому. Я верю лишь в то, что все люди -
мерзавцы".

Так или иначе, но Павел, движимый стремлением к справедливости и
порядку, почел одной из первейших забот изменение закона о престолонаследии:
отныне трон наследовался в первую очередь ближайшим потомком царя по мужской
линии - при соответствующих ограничениях относительно его вероисповедания
(допускалось только православие); позже появились и некоторые другие - к
этому мы будем неоднократно возвращаться.

Оставшись после 1796 года только наследником престола, Александр стал
искать уважительный повод пересмотреть собственное решение отречься от
власти.

В его письме к его воспитателю - швейцарцу Ф.С. де Лагарпу, написанном