"В.А.Брюханов. Заговор графа Милорадовича " - читать интересную книгу автора

однако, что вовсе не ясно, от кого именно исходило предупреждение - от царя
или от Милорадовича, якобы игравшего только роль передаточной инстанции. К
этому эпизоду мы тоже еще будем возвращаться.

Чтобы дать логичное объяснение странным решениям Александра I, нужно
более внимательно оценить общую обстановку, сложившуюся в российских
вооруженных силах к осени 1820 года, а также те изменения, которые произошли
в деятельности Тайного общества с октября 1820 по май 1821 года.

Вся ситуация 1815-1820 гг. в армейском командовании, рассмотренная
выше, по существу была борьбой двух ярко выраженных направлений: с одной
стороны - сторонников палочной дисциплины, доводящей до автоматизма
подчиненных всех уровней, а с другой - приверженцев боевой выучки,
основанной на инициативе в сочетании с необходимым подчинением. Можно
рассматривать такую борьбу как столкновение принципиальных доктрин, можно -
как чисто карьеристское соперничество служебных кланов, но факт, что борьба
имела место, а арбитром в спорах выступал сам Александр I.

К первому направлению, как указывали современники, принадлежали
Аракчеев, Барклай-де-Толли (умерший, кстати, еще в мае 1818 года), великие
князья Николай и Михаил, а выдающимся представителем его был полковник
Шварц.

Ко второму Николай Павлович безоговорочно причислил Милорадовича, сами
себя относили Паскевич и Денис Давыдов. К нему же, разумеется, примыкали
участники "Союза благоденствия", которых, увы, больше волновали не интересы
солдат и задачи боевой подготовки, а собственное право ездить на учения во
фраках.

Такое разделение носит, конечно, в определенной степени условный
характер: каждого конкретного генерала или офицера не всегда легко отнести к
той или другой категории. К тому же личные взгляды и объективные
обстоятельства со временем претерпевают изменения. Ниже нам придется,
например, рассказать, как на самом финише деятельности и Милорадовича, и
своей собственной, не кто-нибудь, а сам пресловутый граф Аракчеев оказался
внезапно не в "партии Аракчеева", а в "партии Милорадовича"!

Великий князь Константин Павлович, с его известной любовью к парадам и
отвращением к военным действиям, должен был бы, казалось, принадлежать к
первому направлению. Но есть свидетельства, что и он с возмущением стал
относиться к строевым увлечениям 1820-х годов.

В то же время Паскевич отнюдь не стремился возвысить голос против
акробатики: "Не раз возвращаясь с плаца, мне приходило желание все бросить и
в отставке предаться семейной жизни; но я почувствовал, что скоро
понадоблюсь для серьезного дела. Россия, я тогда понимал, без войны и скорой
войны не обойдется. Волнение в Греции - это начало разложения Турецкой
империи" - оправдать, как известно, можно что угодно!

А вот П.И.Пестель ратовал как будто за свободу, но на службе зажимал и