"В.А.Брюханов. Трагедия России. Цареубийство 1 марта 1881 года " - читать интересную книгу автора

столь уж важное переломное значение.

Если бы, например, 14 декабря 1825 года дрогнула рука у П.Г. Каховского
и остался жив М.А. Милорадович, то удалось бы последнему перевернуть затем
судьбу России, как он это намеревался сделать, - или все его возможности
были уже упущены, а гибель великого героя только подчеркнула его
банкротство?..

А вот упоминавшаяся несостоявшаяся возможность противоположного
качества: если бы не дрогнула рука у неизвестного террориста (ясно, что это
не могла быть полуслепая Каплан!) и В.И. Ленин был бы убит 30 августа 1918
года, то к чему это могло привести?..

Невозможно найти однозначные ответы на подобные вопросы: альтернативы
реально происшедшей истории не сводятся в столь сложных ситуациях к
единственным вариантам, и очень трудно представить себе гипотетические
последствия таких воображаемых исходов.

Зато в некоторых иных случаях очень нетрудно угадать, что получилось
бы, если бы роковые решения и поступки реализовались противоположным
образом.

Вот ярчайший пример: Дмитрий Богров, стрелявший 1 сентября 1911 года в
П.А. Столыпина

Своей прошлой провокаторской деятельностью, разоблаченной его
революционными сообщниками, Богров был поставлен в ужасное положение: ему
предлагалось искупить предательство ценой убийства какого-либо заметного
лица из царской администрации. Это было способом наказания, не часто
применявшимся, но хорошо известным и освященным революционной традицией.
Знаменитые примеры: убийство разоблаченным провокатором С.П. Дегаевым
подполковника Г.П. Судейкина в 1883 году и провокатором А.А. Петровым
полковника С.Г. Карпова в 1909 году; в последнем случае исходный замысел
реализовался в заведомо усеченном варианте, а за кулисами скрывались почти
те же персонажи, что и при убийстве Столыпина.

Вот как конкретно стартовал этот сюжет для самого Богрова - по его
показаниям 10 сентября, уже после суда: "16 августа [1911 года] ко мне на
квартиру явился известный мне еще с 1907-1908 года "Степа". /.../ Он бежал с
каторги, куда был сослан по приговору екатеринославского суда за убийство
офицера. /.../ "Степа" заявил мне, что моя провокация безусловно и
окончательно установлена /.../ и что решено о всех собранных фактах довести
до сведения общества, разослав объявления об этом во все те места, в которых
я бываю, как, например, суд, комитет присяжных поверенных и т.п., вместе с
тем, конечно, мне в ближайшем будущем угрожает смерть от кого-то из членов
организации. /.../ "Степа" заявил мне, что реабилитировать себя я могу
только одним способом, а именно путем совершения какого-либо
террористического акта, причем намекал мне, что наиболее желательным актом
является убийство начальника охранного отделения Н.Н. Кулябко, но что во
время торжеств в августе я имею "богатый выбор". На этом мы расстались,