"В.А.Брюханов. Трагедия России. Цареубийство 1 марта 1881 года " - читать интересную книгу автора

причем последний срок им был дан мне 5-го сентября".

Истинность рассказанного Богровым принято ставить под сомнение: сверх
его показаний ничем не подтвердилось пребывание "Степы" (В.К. Виноградова) в
Киеве в 1911 году. Появление "Степы", дествительно, могло быть выдумкой
Богрова. На следствии последний скрывал, что действовал под смертельной
угрозой - пытался поддерживать собственное реноме героя, и лишь на суде 9
сентября решил показать: "около 15 августа явился ко мне один анархист,
заявил мне, что меня окончательно признали провокатором и грозил об этом
напечатать и объявить во всеобщее сведение. Это меня страшно обескуражило",
а в конце показаний прибавил, что это был "Степа".

В принципе весь эпизод мог быть придуман: положение Богрова
стремительно ухудшалось: Столыпин скончался 5 сентября, далее выяснилось,
что предстоит военный суд с высокой вероятностью смертного приговора, и вот
тут Богров оказался заинтересован уменьшить свою вину, хотя бы частично
переложив ее на других злодеев, смягчая одновременно мотивы собственных
поступков.

Кроме того, рассказанное могло быть и верным по существу, но названо
фальшивое имя. И здесь могли присутствовать различные мотивы. Назвав
"Степу", следы которого затерялись после 1908 года в Америке, Богров мог
покрывать кого-то другого, до кого могла добраться полиция, - и избегал тем
самым возобновления своих прежних предательств, производящих негативное
впечатление не только на революционеров. Но вестником смерти для Богрова мог
оказаться и особый известный персонаж, знакомство с которым Богров усиленно
отрицал: то ли революционер, то ли обыкновенный грабитель М.У. Муравьев,
застрелившийся (по официальной версии) 26 августа в Киевском охранном
отделении. Назвав его, Богров неизбежно усилил бы внимание к киевским чинам
Охранного отделения, и без того попавшим под подозрение в соучастии. Но и
это не единственный возможный мотив не совсем откровенных показаний Богрова.

Между тем, паническое состояние, которое очень заметно нарастало у
Богрова по мере приближения рокового назначенного срока - 5 сентября -
усиливает правдоподобность изложенной им фабулы. Прыжки преследуемого зайца,
совершавшиеся Богровым, никак не соответствуют поведению человека,
действующего исключительно в согласии с собственной волей и в собственных
целях.

Торжества в Киеве в конце августа - начале сентября 1911 года самым
зловещим образом посвящались открытию памятника убиенному Александру II - в
качестве фрагмента общегосударственных мероприятий в связи с полувековым
юбилеем Реформы 19 февраля 1861 года.

В выборе жертвы Богров был свободен - вот это-то и создавало
чрезвычайно острую ситуацию!

Сначала он решил воспользоваться первоначальным пожеланием, якобы
высказанным "Степой", и убить хорошо знакомого ему начальника Киевского
охранного отделения подполковника Кулябко, напросился на встречу с