"Фрэнсис Брайан. Джим Хокинс и проклятье острова Сокровищ (продолжение романа Стивенсона) " - читать интересную книгу автора

историю, понимает, что придется снова рассказывать ее моему дядюшке, и
просто желает, чтобы я участвовал в предстоящей беседе. Но я - то хотел быть
наедине с ней, хотел один слушать ее голос, один воспринимать то, что она
могла бы мне доверить. Но, возможно, она заметила, с каким отвращением я
слышу и произношу имя Тейта, и теперь боится открыть мне тайну своего
прошлого. Я сожалел о ее молчании и думал - я ведь способен доказать, что
никогда не смогу с неодобрением отнестись к ней и ко всему, что ее касается.
Том Тейлор показал Луи, как сделать "кошкину колыбель"* из длинных
гибких стеблей. Я вырезал ему свисток из веточки ясеня. Это делается так:
осторожно снимаешь с ветки молодую кору, прорезаешь отверстие для свистка в
оголенной палочке молодого, еще мягкого дерева, и снова натягиваешь кору -
так учил меня мой отец. Я позволил Луи тихонько свистнуть один раз, для
пробы, чтобы убедиться, что свисток работает, а потом сказал ему, что этот
свист будет его собственным, тайным сигналом о надвигающейся опасности.
______________
* "Кошкина колыбель" или "веревочка" - детская игра с веревочкой,
оплетающей пальцы.

Было уже далеко за полдень, когда Грейс Ричардсон сказала мне:
- Если нам сегодня ночью отправляться в дорогу, нужно выспаться.
Мы с Томом по очереди бодрствовали, сторожа спящих. Когда же стала
спускаться ночная тьма, мы все, поев на дорогу, снова отправились в путь. В
последующие дни мы повторяли вновь обретенный опыт: проводили день, тайно
располагаясь на каком-нибудь хорошо укрытом поле, вдали от деревень и домов;
перед вечером отсыпались, а ночью отправлялись в путь. Проехали указатели на
Додингтон, Фиддингтон и Кэннингтон, затем свернули к северу, миновали
указательные столбы на Коут, Чеддар и Чу, и за все это время не слышали
ничего тревожного, не видели ничего пугающего.
Бристоль возник под нами, когда занималась новая заря. Никто еще не
совершал этот путь так быстро и так неторопливо, как мы, заявил Том. В
юности он был скотогоном, и его опыт оказал нам великую услугу: мы
спустились в город с высокого холма по укромной тропе, хотя глаза наши
выискивали вокруг знакомых преследователей.
Мой дядюшка, Амброуз Хэтт, живет в доме, окруженном высокой оградой,
увитой плющом. Его слуги суетились вокруг нас, а мы стояли в прихожей,
ожидая, пока дядюшка сойдет к нам. Я никогда не видел на его лице удивления:
он все воспринимает спокойно, возможно потому, что практикует в качестве
адвоката, а это требует от него понимания всех и всяческих человеческих
судеб. Когда он спустился по лестнице в прихожую, он поздоровался со мной
так просто, будто я всего-навсего проезжал с друзьями мимо и надумал зайти в
гости.
Дневной свет еще не добрался внутрь дома. Дядюшка Амброуз приказал
слугам принести, вдобавок к свечам, которые они держали, еще и лампу. Лампа
появилась, и дядюшка велел слуге высоко ее поднять и стал вглядываться
каждому из нас в лицо с интересом и сочувствием. Взгляд его особенно долго
задержался на лице Грейс Ричардсон, затем он без обиняков обратился к ней:
- Мадам, от всей души приветствую вас в моем доме. Добро пожаловать! А
вы, юный джентльмен, - улыбнулся он Луи, - вы мне очень нравитесь.
Луи улыбнулся ему в ответ и посмотрел на меня - он выглядел довольным и
спокойным. А дядюшка продолжал: