"Дуглас Брайан. Забытые богини ("Конан") " - читать интересную книгу автора

для того, чтобы оплатить две трети благородного животного. Ему вовсе не
улыбается покинуть Аш-Шахба пешком или, того хуже, на кляче. Нет, Дартин
будет питаться рисовым отваром, но уедет из этого проклятого богами города
на хорошем жеребце.
А девчонке все равно. Кожа да кости. Ей лишь бы с голода не умереть.
Иногда она его пугала. Странная она. Вот как сейчас, когда смотрит на
него своим неподвижным взглядом. Глаза - ни зрачка, ни белка, две черные
щели, губы бледные, как розовая бумага, пролежавшая долгое время на солнце,
волосы сверкают, как антрацит. Не лицо, а стена вражеской крепости. Кто там,
по ту сторону? Чему она радуется, чего ждет, о чем думает? Отдала ему всю
выручку - так она поступала всегда. Только в самом начале их совместных
выступлений взяла семь медных монет, чтобы вплести в косу.
Монеты здесь не круглые, а угловатые, с дыркой посередине. Очень
удобно - можно носить в связке, на веревке. Да и вору удобно: если уж
вытащить, то сразу десяток, не приходится тягать по одной.
Сунув выручку в кошель, Дартин двинулся знакомым путем в знакомое
заведение, где он столовался и ночевал на блохастом ковре. Дин с тяжелым
узлом, в котором звякали осколки, шла за ним следом. Дартин оглянулся.
Девочка несла свой ковер легко, она лишь немного из гнулась под тяжестью,
чтобы было удобнее. Раскаленная пыль прожигает подошвы сандалий, а она
ступает себе по улице босая и тихонько улыбается своим тайным мыслям - одной
Бэлит известно, что на уме у этого юного существа...
"Конечно, это не мое дело, - подумал Дартин уже в который раз, - но
нельзя ведь просто взять и научиться танцевать на острых осколках. Не бывает
такого ни с того ни с сего. Существуют целые школы при храмах, где обучают
тайным паукам. И если кто-то превращает тайное знание, доступное лишь
посвященным, в площадной фокус, то дело нечисто. Будут у меня неприятности с
этой Дин. В самом лучшем случае - она бежала из подобной жреческой школы, не
спросясь, и теперь зарабатывает на жизнь совершенно недозволенными
способами. Боюсь, рано или поздно жрецы ее отыщут - и тогда...":
Дартин тяжело вздохнул. Давно уже пора бросать этот город и уходить.
Дальше, к востоку. Там, конечно, тоже ничего нового не ожидается. Пробовали
уже. Уходили в странствия. Но надоело до смерти каждый день видеть эти серые
стены, заляпанные грязью и все же ослепительные. Надоело изнемогать от жары,
петь, вдыхая запах пыли и сушеного навоза.
И еще эта Дин навязалась на его голову. Не то безобидный младенец, не
то ведьма - а иной раз кажется, будто и то, и другое одновременно.
Пару раз он видел ее во сне и всегда просыпался с криком. Он не мог
вспомнить, что именно ему чудилось, но ощущение тоскливого ужаса оставалось
и не покидало по нескольку часов после пробуждения.
Мужчина и девочка обогнули медные ряды и теперь шли мимо навеса, под
которым при случае торговали рабами. Торговля шла вяло. Под навесом дурели
от скуки две толстых женщины, замотанных в покрывала до самых глаз. Их уже
купили, и теперь они ожидали появления управляющего, который должен будет их
забрать и водворить к новому хозяину.
Еще трое или четверо принадлежали к касте "вечно выставленных на
продажу": эти, нерадивые, вечно хворые создания кочевали от одного хозяина к
другому и нигде не задерживались надолго. Скоро Аш-Шахба попытается
окончательно избавиться от них: ни один горожанин больше не выложит за них
ни гроша. Но и в других местах ждет мало хорошего - и этих обормотов, и тех,