"Дуглас Брайан. Забытые богини ("Конан") " - читать интересную книгу автора

кто решится привести их к себе в дом. Дартин нарочно отвернулся.
А девчонка, напротив, с интересом разглядывала тупые рожи рабов. Словно
выискивала среди них своих родственников. Взгляд у нее пронзительный, как
будто она глядит прямо в тайные мысли другого человека и быстро перебирает
их: есть ли там что-нибудь нужное для нее, Дин?
Один из зевак, лениво глазевших на прохожих, неожиданно толкнул уличную
плясунью. Девочка потеряла равновесие и упала. С грохотом и звоном узел с
битым камнем выпал из рук Дин. Осколки рассыпались.
Дин вскочила на ноги. Впервые в жизни Дартин увидел, что она умеет
сердиться. Бледное лицо Дин слегка покраснело, глаза не были больше ни
бездонными, ни загадочными: в них засветилась обыкновенная человеческая
злость, и Дартина это обстоятельство почему-то порадовало.
Бездельник, толкнувший Дин, покатывался со смеху.
Присев на корточки, Дин начала быстро собирать осколки. Дартин, скучая,
смотрел на ее мелькающие над пылью руки.
Внезапно один из тех, кто маялся под навесом, произнес, обращаясь к
Дин: - Я помогу тебе.
Он выбрался наружу и тоже принялся подбирать осколки.
Дартин снова недовольно покосился на свою напарницу, однако возражать
ей не решился. Если Дартин вздумает ее поучать или выказывать недовольство,
то Дин попросту уйдет от него и не вернется. А без ее танцев за пение
Дартина много денег не дадут. Люди приходят поглазеть на диковинную
девчонку, посудачить о ней, попытаться в очередной раз угадать ее тайны.
Дартин - что? Уличный певец, при случае - вор, при случае - наемник. Никаких
сюрпризов. В таком маленьком городке, как Аш-Шахба, он скоро надоест. В
девочке Дин - и Дартин отдавал себе в этом полный отчет - заключалась для
него вся надежда на хорошую выручку. А если учесть почти полное бескорыстие
напарницы. Поэтому молчи, Дартин, смирись и жди, пока она соберет свои
обломки.
Наконец она выпрямилась, перекинула косу со спины. Семь медяков,
звякнув, упали на плоскую грудь. Кажется, благодарит раба за помощь. А он
стоит, облизывая порез на пальце. Глядит на нее с легкой усмешкой - как
будто приценивается: не дочка ли сбежавшая перед отцом, не сестренка ли
заблудшая.
Человек этот Дартину сразу не понравился. Он был высокий, выше самого
Дартина (а тот, благодаря киммерийской крови, унаследованной от случайного
отца, считался в Аш-Шахба едва ли не верзилой). Кожу незнакомца сожгло
солнце, но при этом сразу делалась очевидной принадлежность его к белой
расе: он был северянин, и об этом кричала каждая черта его лица, довольно
молодого и, следует сразу признать, довольно привлекательного. Густая копна
лохматых волос свободно падала ему на плечи - широкие, мускулистые, покрытые
шрамами.
Но самой примечательной особенностью этого странного раба были
ярко-синие, пронзительные глаза. И еще улыбка. Он усмехался так, словно
оковы на его запястьях представляли собой некое досадное недоразумение, от
которого он избавится в самом ближайшем будущем.
Раскосые глаза Дин медленно скользнули по стоящей перед ней фигуре, и
вдруг выражение лица девчонки изменилось, словно она что-то такое в нем
заметила необыкновенное.
Торговец, который уже спешил к наглецу с плеткой, явно намереваясь