"Дуглас Брайан. Дочь Песочного владыки ("Конан")" - читать интересную книгу автора

лошадям. На ночлег остановились в поле, принадлежащем последнему, окраинному
поселению. Вода в канале уже была неприятной на вкус, желтоватой из-за
песчаных примесей, но Бернегард пил ее с благодарностью к тем, кто прорыл
эти каналы.
Он спал в легком шатре, а варвар устроился на ночлег под открытым
небом.
- Это - последняя ночь, когда можно спать так, - сказал он. - В пустыне
я тоже стану ложиться на ночлег в шатер, приняв некоторые меры
предосторожности. Ты боишься пауков, рыцарь?
- Маленьких восьминогих созданий? Ничуть не боюсь. Они мирные и
нападают только на мух.
- Здесь пауки бывают размерами с мой кулак, а то и побольше, - поведал
Конан, ухмыляясь. - Они ядовиты и кусают все, что им не нравится. Пустыня
учит: нападение - лучшая защита. Маленькие восьминогие создания, увидев тебя
спящим, подумают, что проснувшись, ты станешь опасен. И постараются устроить
так, чтобы ты не проснулся, Их яд убивает верблюда за несколько мгновений...
- Я - не верблюд, - сухо возразил Бернегард. - Впрочем, спасибо за
предупреждение.
Ему не хотелось думать об опасностях. Юный рыцарь вполне отдавал себе
отчет в том, что тревог и препятствий их ждет много, и был готов справляться
с ними по мере их возникновения. Пауки, змеи, скорпионы, разбойники - какая
разница? Он должен добраться до потерянного дворца и прикоснуться к тайне
царя Уграла. Ну и конечно, неплохо было бы добраться туда раньше остальных.
С такими мыслями рыцарь уснул, а варвар еще долго сидел у небольшого
костерка, и смотрел на небо, полное ярких звезд.
На следующее утро они тронулись в путь.
Пустыня обступила их со всех сторон. Песок, только что совсем холодный,
нагрелся в считанные мгновения и источал жар. Воздух напоминал мутноватое
стекло и дрожал перед глазами.
К седлам путников крепились особые, полотняные зонты, призванные
оберегать их от прямых солнечных лучей. На покупке зонтов настоял варвар.
- Я могу обойтись и без них. Да и ты - тоже, - сказал он. - Но зачем
переносить лишние тяготы? Будут и другие, и в достаточном количестве.
Теперь Бернегард был рад, что согласился с Конаном.
Рыцарь решил не терять своего достоинства, что бы ни происходило.
Путешествие было вызовом его "изнеженной натуре, но признаваться в слабости
перед киммерийцем Бернегарду не хотелось. К чести юноши, жару он терпел без
особого труда. Тяжелее было переносить жажду.
Рыцарь уговаривал себя: "Ты пил совсем недавно, и смерть от
обезвоживания тебе не грозит. Это только кажется, что хочется пить. Только
кажется..."
- Ты прав, - сказал Конан, словно подслушавший его мысли. - Пустыня
охраняет себя от людей. Она внушает мысли о жажде, чтобы человек поскорее
опустошил свои фляги. Тогда его ждет гибель. Но мы знаем уловки пустыни и не
поддадимся ей. Человек - сильнее!
Глядя на могучую фигуру киммерийца, охотно верилось, что человек
действительно сильнее. Бернегард позабавился этим, и ему стало намного
легче.
Начались участки барханов - удлиненных песчаных холмов, осыпающихся под
копытами и подвижных, как змеи. Ветер перегонял пески с места на место,