"Дуглас Брайан. Чудовище Боссонских топей (=Чудовище Южных Окраин) ("Конан") " - читать интересную книгу автора

Я сел на крыльцо и стал смотреть, как она управляется с рыбой. Странно
было думать о том, что вокруг нас нет ни одной живой души. Только угрюмые
леса с заросшими тропками и гибельные болота, бескрайние, как моя родная
пустыня, но куда более коварные. И что толку от того, что я наделен
кое-какими способностями? У себя дома я мог бы развернуться в полную силу. А
здесь, на самом краю обитаемых миров, мне только и оставалось, что бездумно
плестись за человеком, который когда-то спас мою жизнь, и время от времени
следить за тем, чтобы он не угробил свою.
Эрриэз заметила, наконец, мое присутствие, подняла на меня глаза и
улыбнулась. Эдакая растрепанная невинность.
- Твой хозяин спит, Кода? И эта туда же.
- Он мне не хозяин, - проворчал я, чувствуя, что опять выхожу из
себя. - Я Пустынный Кода.
Она вздохнула.
- Да Кода ты, Кода, кто спорит...
- Когда он проснется, мы уйдем, - объявил я.
- И я с вами, - подхватила Эрриэз, усердно налегая на нож, чтобы
отрезать рыбине голову.
Я чуть с крыльца не упал.
А она невозмутимо добавила:
- Конан обещал взять меня с собой.
- Он не мог тебе обещать, - возмутился я. - Он не мог ничего тебе
обещать, не посоветовавшись со мной.
- Он сказал, что попросит тебя, и ты согласишься.
Я так разозлился - не передать.
- Если ОН попросит, - сказал я мрачно, - то я, конечно, не стану
возражать. Но запомни, Эрриэз, один только намек на предательство с твоей
стороны, и я скажу ему, кто ты такая.
Я правильно угадал ее слабое место. Она жалобно заморгала своими белыми
ресницами, и нижняя губа у нее задрожала. Она здорово перепугалась, я видел.
- Ну и кто я, по-твоему, такая? - спросила она, старательно изображая
спокойствие.
А мне и изображать не надо было.
- Нелюдь ты, - равнодушно сказал я. - А его ты об этом, конечно, в
известность не поставила. Человеком прикидываешься. Ладно, прикидывайся,
морочь ему голову. Но смотри, Эрриэз, я тебя предупредил. В случае чего я за
себя не ручаюсь.
Она побледнела, и на ее лице стали заметны веснушки. Она смотрела на
меня укоризненно, дождь поливал ее, смывая с исцарапанных, покрытых слабым
загаром рук налипшую рыбью чешую. Мне даже жаль ее стало на миг, но я
заставил себя быть суровым для пользы дела и гордо поднялся на крыльцо,
чтобы пройти в дом и разбудить Конана.


Глава третья

На болоте

Болото было, по обыкновению всех болот, бескрайнее, безнадежное и
бесконечно коварное. Конан сказал, что где-то здесь начинается местность,