"Ханс Кристиан Браннер. Никто не знает ночи " - читать интересную книгу автора

мечтать. Так на чем бишь мы остановились? Ах да, усадьба, деревенский дом со
смолеными балками, штокрозы вдоль стен и большой сад со старыми деревьями,
просторная горница с низким потолком, где мы с тобой, усталые после дневных
трудов, коротаем вечера, сидим у очага и ни слова не говорим, просто
чувствуем, как мылю...
Она рывком высвободила руку и закрыла ему рот.
- Да замолчи же, Том. Ты должен мне помочь, слышишь? Ты надо мной
насмехаешься, я знаю, не считаешь меня за человека, но все равно, ты должен
меня спасти.
- Как же тебя спасти?
- Хотя я тебе ни капельки не нравлюсь и, по-твоему, я просто дурочка,
но, пожалуйста, Том, попробуй... постарайся... вернуть меня к жизни.
- Вернуть к жизни?
- Господи, я же все-таки женщина. Скажи мне, что я - женщина.
- Ты женщина.
- Самая обыкновенная, нормальная женщина, скажи.
- Самая обыкновенная, нормальная женщина.
- Ну так поцелуй меня, Том.
Она опять принялась за свои мертворожденные фокусы: вонзалась в него
ногтями, целовала с открытым ртом, просовывала язык между его зубами... Едва
сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, он зажал ее голову в своих ладонях и
слегка отодвинул от себя. Теперь здесь было не так тёмно, свет из большой
гостиной падал прямо на ее узкое детское личико: губы обиженно поджаты,
глаза широко раскрыты. Он поцеловал ее в лоб, в выпуклый, как яйцо, детский
лоб, он попытался поймать ее взгляд, но зрачки расплывались под длинными
трепещущими ресницами, мерцая оловянным блеском. Опять они ее напоили,
подумал он и вспомнил ее шаткий спотыкающийся танец нагишом. Соня, которая
не умеет танцевать, хотя и любит, хотя это единственное, что она любит.
- Соня, - сказал он, - посмотри на меня, Соня. - И она попробовала, но
ничего у нее не вышло, лицо задергалось. - Ну же, посмотри на меня, -
повторил он, - улыбнись мне, Соня. - Если бы она посмотрела на него и
улыбнулась, возможно, ему бы удалось заставить ее замолчать. И она сделала
еще одну попытку, по-детски храбро попробовала улыбнуться, но лицо
скривилось, она обхватила Томаса обеими руками за шею и опять приникла к
нему, ее волосы, вздрагивая, щекотали ему щеку, она тихо, почти беззвучно
плакала.
- Да, я не умею, - всхлипывала она, - не умею целоваться, я знаю. Но
мне так хочется. Ты должен меня научить. Пожалуйста, Том, научи меня. Если б
ты знал, как мне страшно, Том. Я больше не хочу того... Я боюсь.
- Тсс, - шепнул он ей, - мы не будем об этом говорить. - Он сидел,
держа ее на коленях, как испуганного ребенка, он гладил желтоватые волосы и
смотрел поверх ее головы в большую гостиную, где цепочка темных брючин и
светлых чулок сплеталась и расплеталась между островками света вокруг
ламп, - сейчас там танцевали под попурри из английских солдатских песен, -
он заглядывал в черную пасть камина с тлеющими под слоем пепла угольками и
слышал, как Соня говорила: "Я больше не могу, я больше не хочу...", он
ласково покачивал ее на руках, между тем как взгляд его беспорядочно блуждал
в готическом церковном мраке холла между лестницей и темно-фиолетовыми
гардинами, скрывающими высокое окно с витражами. Он вспомнил своих демонов и
попытался выманить их из небытия, пусть бы кто-нибудь из них объявился, но