"Ханс Кристиан Браннер. Никто не знает ночи " - читать интересную книгу авторадемоны хранили молчание, а сам он был уже по ту сторону всяческого хмеля и
дурмана, один средь вопиющей бессмыслицы реальности, один со взрослым ребенком на руках, который глотает слезы, дрожит от страха и, судорожно всхлипывая, заикаясь, силится выговорить какое-то идиотское слово: "Пла... мой пла... носовой пла..." Он достал свой носовой платок и вытер ей лицо, аккуратно счистил размазанные пятнышки черной краски на веках. Плач и всхлипывания понемногу смолкли; затихнув, она взглянула на него оголенными красными глазами - как ребенок, над которым надругались, подумалось ему, - и произнесла спокойно и ясно: - Я умру от этого, Том. Умру, если ты меня не спасешь. Он сидел, держа ее на руках, и не знал, что ей еще сказать. А она вдруг выпалила совсем другим тоном: - Я ненавижу их. Ох, как ненавижу! - Кого ты ненавидишь? - Феликса, и Габриэля, и... - Дафну? - Нет, Дафну - нет. Ой нет, не Дафну. - Дафну ты любишь? - Может, и люблю. Не знаю. Я вообще ничего не знаю. И про себя тоже, какая я сама. Не понимаю больше, запуталась вконец. Но я так боюсь Габриэля. А Феликс - Феликса я ненавижу. - А я думал, Феликс - твой любовник. - Любовник! - Она возмущенно фыркнула, на личике выразилось презрение. - Да он вообще не мужчина, ничего не может, только мастер на проделывал, и все время говорил, молол какую-то непонятную чушь, думал, что это ему поможет, а у самого ничего не получалось, и он злился на меня, и бил, и говорил мне разные гадости, но у него все равно не получалось, и тогда он стал требовать... - Тсс, замолчи. - Требовать, чтобы я говорила ему то же самое и проделывала над ним те же гадкие противоестественные вещи, и я не отказывалась, потому что я его ненавижу, но ничто, ничто ему не помогало, и вот теперь... нет, больше не скажу. - Ну так замолчи. Я сам все знаю. - Знаешь, как это происходит? Они тебе рассказали? - Не все ли равно, как это происходит. Не хочу я ничего слышать, это всегда одно и то же. Вполне могу себе представить. - Ничего ты не можешь. - Опустив глаза, она теребила свою юбку. - Это вообще невозможно себе представить. Теперь мы с Дафной приходим к нему днем и начинаем раздеваться, все с себя снимаем, а он сидит в своем кресле спиной к нам и смотрит в большое зеркало, а потом мы пляшем вокруг него, показываем язык, толкаем его, пинаем ногами, а он просто сидит в своем кресле, пока мы пляшем и поем... нет, не скажу, что мы поем, ну вот, а после мы с Дафной ложимся вместе на диван и... а он сидит в своем кресле и видит все в зеркале и... ох, не надо мне было рассказывать, теперь ты будешь меня ненавидеть, я знаю, теперь ты меня ненавидишь и презираешь, и... - Перестань, замолчи. Я тебя не ненавижу. - Нет, ненавидишь. Ты должен меня ненавидеть, слышишь, потому что я |
|
|