"Валерий Брумель, Александр Лапшин "Не измени себе" (мемуары)" - читать интересную книгу автора

На окраине я встретил деда Махмуда. Он сидел на завалинке сакли в своей
вылинявшей черкеске, курил трубку. Я громко сказал:
- Здравствуй, дед Махмуд!
Он поднял на меня глаза, уставшие смотреть на жизнь девяносто с лишним
лет, ничего не ответил. Потом дед оглядел моего товарища и вдруг, как
будто видел меня только вчера, спросил:
- Ты пришел со своим другом?
Я улыбнулся. Мне стало очень хорошо. Этот дед всегда вселял в меня
прочность бытия. Прежде всего тем, что он долго жил. Сейчас, глядя на
него, я вдруг с удивлением почувствовал, что в жизни все равно ничего не
изменится. Война, голод, разруха - это лишь плохой сон. Все опять будет
по-прежнему. Как этот дед.
Дед Махмуд произнес:
- Ты домой, Степа?
- Да! - Я опять улыбнулся. - Я хочу увидеть свою мать, сестер и братьев!
Потом я пойду обратно.
Дед несколько раз покивал головой, а после паузы сказал:
- Не ходи, сынок.
- Почему?
- Потому что ты и твой друг голодны.
- Да, дед, - подтвердил я. - Мы голодны. Но мы съедим совсем мало, мы уже
договорились.
Дед повторил:
- Не ходи, сынок. Твоя мать стареет, но она здорова. И сестры твои и
братья - они тоже живы. И твой дом, смотри, стоит на том же месте. Если ты
туда спустишься, они зарежут для тебя и твоего друга свою козу.
- Да, - проговорил я. - Они так и сделают.
Дед Махмуд долго молчал и глядел на мои босые ноги. Потом сказал:
- Потерпи, сынок. Ты им отец. Потерпи...
Дед Махмуд накормил меня и Димитрия овсяной кашей. Мы съели целый чугун.
Он подарил мне свои онучи.
Я сказал:
- Дед, я обязательно с тобой расплачусь.
- Деньги, сынок, онучи, каша - все ничто. Между людьми есть только один
счет - добро. Я сделал его тебе, ты - другому, он - третьему. Пусть это
добро пойдет по кругу и, может, когда-нибудь возвратится ко мне. И чем
больше добра, сынок, ты сотворишь, тем больше надежды у меня на это будет.
Перед уходом я спрятался за саклей деда Махмуда и долго глядел на свой
дом. Я увидел братьев - они носили из-под горы ведрами воду и заполняли ею
большую бочку. Потом вышли мои сестры - они принялись стирать белье в чане
и развешивать его на веревке. Не было только матери... Я не уходил и ждал,
когда она появится.
Ко мне подошел Димитрий, напомнил:
- Темнеет, надо идти.
- Сейчас, - ответил я, - Еще чуть.
Он тактично удалился.
"Мама, - стал молить я про себя, - выйди. Я же тут, мама. Ты должна это
почувствовать..."
И она вышла. И прямо с порога стала беспокойно оглядываться. Я замер.
Неужели она почувствовала мое присутствие?