"Валерий Брумель, Александр Лапшин "Не измени себе" (мемуары)" - читать интересную книгу автора

врача к себе заполучу!"
Девушку звали Ира. Она училась на курсах, готовилась стать педиатром.
Своим делом она вроде интересовалась всерьез. Когда я сделал ей
предложение, Ира согласилась.
За день до отъезда мы расписались и отправились в Дятловку.
Я лежал на второй полке вагона и строил планы нашей будущей жизни. В избе
жена теперь наведет порядок, корова недоенной стоять не будет, кончится
моя сухомятка. Иру, чтобы не уставала, я устрою в поликлинике на
полставки. Потом она родит мне сына, которого я выучу на врача. Затем дочь
- она тоже пойдет в медицину. Им уже не нужно будет доставать, как мне,
книги - к тому времени они заполнят всю избу и сарай. Наконец, детям не
помешает и мой опыт. В общем, все выходило так, что из них должны были
получиться неплохие врачи...
Жены в купе не было. Я слез с полки и прошел в конец коридора. Отворив
дверь в тамбур, я увидел Иру с каким-то солдатом. Они целовались...
Никто из них не успел обернуться - так быстро я прошел в другой вагон...
Тупо постояв в соседнем тамбуре, я вернулся обратно... Жены там уже не
было - курил только один солдат...
Я возвратился в купе - она сидела за столиком и что-то читала. Ничего не
сказав ей, я снова взобрался на полку и, отвернувшись к стене, замер. Я
пытался и не мог ничего осознать. Все мои внутренности и мозги как бы в
один миг замерзли. Ничто во мне не хотело шевелиться. Ни чувства, ни
мысли...
Потом меня вдруг начал колотить нервный озноб. Мелкий, противный - как
после сильного перепоя... Затем это состояние так же неожиданно прошло, я
сразу подумал:
"Не говорить... Пока ничего не говорить..."
В каком-то нереальном полусне я недвижимо пролежал около часа...
И вдруг услышал шелест. Это был шелест ее платья - жена опять осторожно
встала.
Я затаился, как затравленный зверь. Спиной я почувствовал, как она
всматривается в меня - сплю я или нет?..
Потом опять вышла...
Я заставил себя полежать еще минут пять... Затем снова слез с полки и,
быстро прошагав коридором, теперь уже резко, дернул на себя дверь тамбура.
Они опять целовались... Увидев меня, оба застыли... Солдату я сказал:
- Выйдите отсюда...
Он сразу послушался и исчез. Я шагнул к жене... У меня аритмично
колотилось сердце. Под моим взглядом она присела на корточки и прикрыла
голову двумя руками...
И вдруг я понял: не надо ее бить - я все уже пережил, не надо.
Вернувшись в купе, я собрал ее вещи. Через полчаса она вернулась, молча
села рядом. Я сказал ей:
- Сойди с поезда, где тебе удобнее.
Она замотала головой и опять заплакала.
В конце концов Ира все-таки очутилась у меня дома. Впустил я ее по самой
простой причине: ей некуда было деваться.
Она прожила в Дятловке десять дней. За это время я не сказал ей ни одного
слова. Наконец она поняла, что ничего не изменится, попросила у меня на
дорогу денег и уехала.