"Валерий Брумель, Александр Лапшин "Не измени себе" (мемуары)" - читать интересную книгу автора

Вернувшись через год и пять месяцев, бывшая жена привезла мне
восьмимесячную девочку Машу. Ира объявила, что это моя дочь и что возиться
с ней она больше не намерена, так как снова выходит замуж. И в тот же день
укатила обратно.
К этому времени я перевез в Дятловку мать, трех братьев и двух сестер.
Теперь прибавилась дочь.
Странно, но я сразу почувствовал себя отцом. Удивительно, но это так. И -
слава богу.
Болезни не иссякали - как сама жизнь...
Однажды ночью, уставший больше обычного, я возвращался на своей телеге
домой. Кругом не было ни души, ни звука. Я подумал:
"Как все обманчиво... Каждую секунду в природе кто-то умирает или
заболевает, а мы этого не чувствуем... Ведь постоянно идет война! Людей
все время бомбардирует смерть. Против нее не протестуют в газетах, на
митингах, по радио, а между тем, самые кровавые бойни крестоносцев,
инквизиция и даже Гитлер - ничто по сравнению с будничной войной смерти,
которая не прекращается на протяжении тысячелетий. Как с этим
справиться?.. Видимо, никак... Тогда зачем я?.. Чтобы, как Сизиф,
бессмысленно вкатывать камень в гору?.."
Рано утром я отправился по очередному вызову. Только-только из-за края
земли поднялось наше светило. Задул теплый свежий ветер, вовсю
засвиристели птицы. Я ехал к мальчику, у которого начался острый понос...
И вдруг я обрадовался... Себе... Что есть я! Что, как я, существуют еще
тысячи людей, которые сейчас тоже к кому-то едут. На помощь...

БУСЛАЕВ

Стоял сентябрь. Непривычно солнечный, яркий, итальянский. Странно - одно
сознание, что я в Италии, придавало всему окружающему совсем иную окраску:
воздух казался неестественно прозрачным, облака изящнее, море голубее. Это
было какое-то ощущение чуда.
Еще в самолете переводчик нашей команды зачитал выдержки из итальянских
газет, касающиеся Олимпиады, в частности, несколько прогнозов, связанных с
предстоящими состязаниями по прыжкам в высоту. Всюду пестрели фотографии
Ника Джемса. Журналисты писали: "Русским понадобится еще много лет, чтобы
отобрать у американцев пальму первенства в этом виде". Сам Ник Джемс
высказывался еще хлеще: "В Рим я прилетел для того, чтобы получить давно
причитавшуюся мне золотую медаль олимпийского чемпиона".
Скачков поинтересовался:
- Что ты об этом думаешь?
- Ничего, - ответил я. - Посмотрим.
В Риме мне все нравилось. Дома, люди, улицы, легковые машины, даже
крошечный магазинчик, который привлекал к себе внимание тем, что
беспрерывно выпускал из окна наружу цветные мыльные кудри. Но более всего
меня возбуждала мысль, что я смогу разговаривать с самими итальянцами. И
не только с ними: я знал, что в Риме будет полно иностранцев, и прихватил
с собой три разговорника - английский, французский, итальянский. Как
только нас разместили в одном из коттеджей олимпийской деревни, я, наскоро
умывшись, сразу направился в город.
- Куда? - остановил меня Скачков.