"Валерий Брумель, Александр Лапшин "Не измени себе" (мемуары)" - читать интересную книгу автора

в сарай, сказала:
- Здесь будет твой уголок. В комнате чтоб ничего не разбрасывал!
Затем Варя выскоблила пол, вымыла окно и повесила занавески. Я смотрел на
свою супругу, молодую, ловкую, хозяйственную, и ни в чем не смел ей
возразить.
Постепенно мне пришлось перенести в сарай и книги. Я провел туда на шнуре
лампочку, затем радиоточку (ежедневно я слушал сообщения о начавшейся
войне в Корее), соорудил верстак и вполне сносно мог там работать.
Аппаратом мне удавалось заниматься после работы, до двух, до трех часов
ночи. Неуютно было лишь зимой - во все щели сарая дул холод.
А в общем я считал себя счастливчиком: любимая работа, любимая жена,
любимая дочь, которую я с согласия Вари перевез в город из Дятловки. Что
еще человеку надо?
Через десять месяцев Варя родила девочку. Назвали мы ее Надеждой.
А спустя еще год Варя начала мрачнеть. Все чаще она повторяла, что, кроме
своих больных и железок, я ничем не интересуюсь, что она устала от
маленьких детей и постоянной нехватки денег (большую часть зарплаты я
тратил на изготовление аппарата), что домой я являюсь черт-те когда, да и
то не в комнату, а в свой сарай, что мои книжки она когда-нибудь сожжет,
что в мое изобретение она не верит - надо мной уже смеются люди, обзывают
не врачом, а слесарем...
С каждым днем ссоры стали все непримиримее. Я пытался сдерживаться,
отмалчиваться, а однажды, не стерпев, сказал:
- Уходи! Не можешь - уходи!
И она вдруг ушла: в тот же день собрала свои пожитки и переселилась к
подругам по общежитию. На руках у меня остались двое детей.
Девочек я снова отвез в Дятловку к матери. Если бы не она, я не знаю, что
бы делал...
Перед XIX съездом партии меня приняли в члены ВКП(б), переименованной
теперь, в КПСС. В связи с этим, помимо постоянной работы в больнице, меня
назначили еще и дежурным хирургом по области.
По территории наша область превосходила две Италии. В мое распоряжение
предоставили двухместный допотопный самолет, похожий на таратайку.
Передвигался он так же тряско, как и моя прежняя телега. Вылетал я по
самым срочным и тяжелым вызовам. Особенно прибавлялось хлопот зимой.
Кабина у самолета была открытая, летал он низко - пурга, ледяной ветер,
Почти никакой видимости. В такие моменты я с головой запахивался в тулуп и
думал о своем аппарате. Под стрекот мотора мысли текли глубоко и спокойно.
Как-то, вернувшись из очередного рейса, я сразу же лег спать я увидел
такой сон.
Сначала сплошной мрак... Затем с какой-то верхней точки сквозь него
проступили очертания земли. Пустой, голой, как каменная твердь... На ней
стояла огромная толпа людей. Все они молчали и время от времени беспокойно
поглядывали на небо. И вдруг среди них я заметил себя... Я находился в
самой гуще... Вокруг меня постепенно нарастал какой-то ропот... С каждой
секундой он становился слышнее, взволнованней - я не мог понять его
причины и тоже, как все, принялся озираться... Потом кто-то резко
вскрикнул и указал вверх. Люди подняли лица и в ужасе замерли: небо
неожиданно поплыло, из-за горизонта показалось неестественно яркое,
необычное созвездие. За ним выплыло второе... третье... четвертое... Люди