"Валерий Брумель, Александр Лапшин "Не измени себе" (мемуары)" - читать интересную книгу автора

слесарному делу. Я стал прикидывать и так и эдак - ничего не получалось. Я
не мог найти подходящих компонентов для будущего аппарата.
В качестве отломков я использовал распиленное древко лопаты. Через дерево
я пропускал спицы, скреплял их дугами, полудугами, закручивал гайками -
ничего не клеилось. Как только я натягивал одну спицу, ослабевала другая.
И наоборот.
На зарождение и оформление идеи аппарата, на поиски его конструкции у меня
ушло четыре года.
Летом 1949 года меня пригласили в Сургану работать в областной больнице
ординатором хирургического отделения. Я сразу согласился. В своем поселке
я остро нуждался в книгах, в оборудовании, в опытных специалистах, с
которыми можно было бы посоветоваться. Наконец, в квалифицированных
слесарях. В Дятловке я оставил мать, четырехлетнюю дочь, сестер и брата.
Ежемесячно я высылал им треть своей зарплаты.
Областная больница сняла для меня комнатку на частной квартире. Там была
печка, одно оконце и скрипучие половицы. Зато хозяйка, тетя Дуся,
оказалась женщиной доброй и терпеливой. Ее не раздражал ворох книг, масса
железного хлама для аппарата, наконец, постоянные удары молотка и жужжание
дрели...
Спустя полгода по приезде в Сургану я снова женился. Варю я встретил в
доме отдыха нашей больницы. На вечере самодеятельности я вышел на сцену,
встал возле столика, накрытого скатертью до самого пола, и, прежде чем
начать представление, попросил кого-нибудь из зрителей одолжить мне шляпу.
Естественно, что такой добряк тотчас нашелся. Шляпа у него была новая,
велюровая.
Я положил ее на стол, загородил спиной от публики и, достав из кармана два
яйца, под всеобщий хохот разбил яйца прямо в шляпу. Владелец ее мигом
вскочил - он был единственным в зале, кто не смеялся.
Под хохот зрителей я предложил ему надеть свой головной убор. Мужчина
попятился. После того как мне удалось отвлечь его внимание, я ловко
нахлобучил ему шляпу до самых ушей. Он инстинктивно сжался и вдруг с
удивлением обнаружил, что она суха. Сняв ее, мужчина показал публике - там
ничего не было.
Мне зааплодировали, потом закричали:
- А яйца? Где яйца?
По моему магическому жесту один из зрителей - это был сторож дома отдыха -
открыл рот и медленно выдул одно яйцо. Второе, опять же к изумлению
публики, обнаружилось в кармане у массовика-затейника.
Начались танцы, Варя пригласила меня на вальс-бостон и не отпускала от
себя весь вечер. Я очень намучился - с танцами у меня были нелады. Варю
это ничуть не смущало - она оказалась бойкой, веселой хохотушкой.
Женщин я всегда стеснялся, а с ней вдруг почувствовал себя хорошо и
просто. Я с удовольствием выложил ей секрет своего фокуса. Варя немного
разочаровалась и сказала, что теперь никогда не станет добиваться отгадок,
потому что чем все загадочнее, тем интересней...
Оставшиеся полторы недели мы ежедневно встречались. Потом она сказала:
- А ты, оказывается, неплохой мужик. Я даже согласна выйти за тебя замуж.
И мы расписались.
Первым делом она переоборудовала мою келью на свой лад: все книги вынесла
в коридор и сложила возле стены. Лопаты и хлам для аппаратов она затолкала