"Валерий Брумель, Александр Лапшин "Не измени себе" (мемуары)" - читать интересную книгу автора

когда он прыгал. От публики я отрешился тоже.
Почувствовав это, Джемс начал раздражаться. Он привык соревноваться с
соперником, а не с планкой.
Первая попытка на 216 ему вдруг не удалась. Я же преодолел эту высоту
сразу.
Неудача не должна была расхолодить американца. Я полагал, что настоящая
борьба развернется где-то в районе 220. И ошибся.
Джемс все больше обрастал неуверенностью, страхом и паникой. Публика
начала выкрикивать негру что-то обидное. На двух оставшихся попытках Джемс
сбил рейку.
Что кричали моему сопернику, как он на это реагировал - я не слышал и не
видел. Об этом мне потом рассказал Скачков. Я старался раньше времени не
радоваться своей победе. Мне предстояло показать еще результат.
Сначала я покорил 218, затем - 222, то есть повторил мировой рекорд Ника
Джемса.
Когда стали устанавливать 226, манеж притих - ни один из прыгунов мира
никогда еще не покушался на такую высоту.
Почему я попросил поднять планку именно на два метра двадцать шесть
сантиметров?
Ответить трудно. Просто в этот момент я почувствовал идеальное состояние -
хорошую возбудимость и ощущение каждой мышечной клетки. К тому же настала
пора бороться с планкой по-настоящему. Один на один.
226 я не взял, но нисколько не пожалел об этом. На третий раз рейка
соскочила со стоек в самый последний миг - от микронного касания шиповки.
Я вырос в собственных глазах: одним махом мне удалось подготовить себя к
рекорду.
Понял это не только я - публика тоже. Она долго аплодировала моим усилиям
покуситься на фантастическую высоту.
Потом я стоял на пьедестале почета и, подняв над головой руки, выражал
свои дружеские чувства к американцам. Мне удалось повторить мировой
рекорд, во второй раз обыграть Ника Джемса и стать чемпионом Соединенных
Штатов Америки.
Впервые в честь своего чемпиона американцы поднялись с мест и, замерев,
слушали Гимн Советского Союза...

КАЛИННИКОВ

Прошло два месяца, как я послал в отдел рационализации и изобретений
Минздрава СССР заявку на свой аппарат с намерением получить на него
авторское свидетельство. Пока не было ни ответа, ни привета.
Я по-прежнему работал ординатором областной больницы, но теперь уже в
травматологическом отделении. Свой аппарат мне, естественно, применять не
разрешали, зато выделили нескольких собак и ключи от вивария. После службы
я до полуночи ставил там свои эксперименты.
Первые же результаты подтвердили правоту моей идеи - обыкновенные переломы
срастались в аппарате в два с половиной раза быстрее, чем в гипсовой
повязке. Вскоре я поставил своеобразный рекорд - удлинил одной собаке ногу
на три сантиметра!
С каждым днем у меня возникали новые вариации применения аппарата. Для
проверки замыслов недоставало собак, приходилось отлавливать бродячих псов