"Макс Брукс. Мировая война Z " - читать интересную книгу автора

слова слишком тщательно, особенно твердые согласные. Он изо всех сил пытался
скрыть заикание, когда-то уже побежденное, но угрожающее проявиться в
тревожный миг. Я уже наблюдал действие этого защитного механизма у
невозмутимого на вид Сугавара-сана, первый раз во время землетрясения
девяносто пятого года, потом в девяносто восьмом, когда Северная Корея
запустила по нам "учебную" ракету среднего радиуса действия, способную нести
ядерный заряд. Тогда в речи Сугавара-сана напряжение едва ощущалось, а
теперь оно визжало громче сирен воздушной тревоги из моей юности.
Итак, во второй раз в жизни я сбежал. Я хотел предупредить брата, но
прошло столько времени... я не представлял, как до него добраться, да и жив
ли он вообще. Это был последний и, наверное, величайший из моих бесчестных
поступков, тяжелейшее бремя, которое придется нести до смерти.
- Почему вы сбежали? Боялись за свою жизнь?
- Конечно, нет! Я с радостью бы встретил смерть! Умереть, положить
конец страданиям - даже слишком хорошо... А боялся я, как прежде, стать
обузой для окружающих. Тормозить кого-то, занимать ценное пространство,
подвергать угрозе чужие жизни, если люди попытаются спасти слепого
старика... а вдруг слухи о восставших мертвецах правда? Вдруг я заражусь,
сам стану мертвяком и начну бросаться на соотечественников? Нет,
обесчещенного хибакуся ждет другая судьба. Если мне суждено умереть, я умру
так же, как жил. Забытый, в одиночестве.
Я ушел ночью и стал пробираться на попутках на юг по скоростной
хоккайдской автостраде. С собой взял только бутылку воды, смену белья и
икупасуй,[55] длинную и плоскую лопатку, похожую на шаолиньский заступ, с
давних пор служившую мне тростью. В те дни ездило еще довольно много машин -
нефть поступала из Индонезии и из Залива, - так что многие водители
соглашались меня подвезти. С каждым из них разговор неизменно склонялся к
кризису: "Вы слышали, что мобилизовали войска самообороны? Правительству
придется объявить чрезвычайное положение. Слышали о вспышке эпидемии прошлой
ночью прямо здесь, в Саппоро?" Никто не знал, что нам принесет завтра, как
далеко зайдет бедствие или кто станет следующей жертвой, но с кем бы я ни
говорил и каким бы напуганным ни был голос моего собеседника, все
заканчивали словами: "Ноя уверен, власти скажут нам, что делать". Один
водитель грузовика заявил: "Надо только терпеливо ждать и не создавать
паники". Это был последний человеческий голос, который я слышал. На
следующий день я удалился от цивилизации, поселившись в горах Хиддака.
Я очень хорошо знаю этот национальный парк. Ота-сан привозил меня туда
каждый год собирать сансаи, дикие овощи, которые привлекают внимание
ботаников, путешественников и шеф-поваров изысканных ресторанов со всей
Японии. Как человек, часто встающий посреди ночи и точно знающий
расположение каждого предмета в темной спальне, я знал каждую реку, каждый
камень, каждое дерево и клочок моха, знал даже каждый онсен, который бил
из-под земли, и потому никогда не испытывал недостатка в горячей минеральной
воде для омовения. Каждый день я говорил себе: "Здесь лучшее место для того,
чтобы умереть, скоро со мной произойдет несчастный случай, упаду где-нибудь
или заболею, подхвачу какую-нибудь заразу или съем ядовитый корень, а может,
совершу наконец-то благородный поступок и вовсе перестану есть". И все же
каждый день я добывал себе пищу и мылся, тепло одевался и соблюдал
осторожность. Я так желал смерти - и все равно делал так, чтобы она не
пришла.