"Макс Брукс. Мировая война Z " - читать интересную книгу автора

до Каира.
- Каира?..
- Из Кувейта не было прямых рейсов до Израиля, даже из Египта не было -
с тех пор как Лига арабских государств навязала свои ограничения
передвижений. Нам пришлось лететь из Кувейта в Каир, потом автобусом
добираться через Синайскую пустыню к Таба.
Когда мы приблизились к границе, я в первый раз увидел стену, все еще
незаконченная, голые стальные банки выступают над бетонным основанием... Я
знал о печально известной "стене безопасности", но всегда думал, что она
окружала только Западный берег и сектор Газа. Здесь, посреди бесплодной
пустыни, стена только подтверждала мою теорию о том, что израильтяне ждали
нападения на всем протяжении границы. Ладно, подумал я. Египтяне наконец-то
вспомнили о мужестве.
В Табе нас высадили из автобуса и приказали идти - гуськом, мимо клеток
с громадными и свирепыми на вид псами. Мы шли по одному. Пограничник, тощий
такой африканец- я не знал, что бывают черные евреи,[15] - поднимал руку.
"Стой там!" - говорил он на едва понятном арабском. Потом: "Проходишь,
пошел!" Передо мной стоял старик. У него была длинная белая борода, он
опирался на трость. Когда он проходил мимо собак, те просто взбесились,
начали выть, рычать, лязгать зубами и бросаться на прутья клетки. Рядом со
стариком тут же появились двое могучих парней в штатском. Они прошептали
что-то ему на ухо и увели. Я видел, что старик ранен. Его дишдаша была
порвана на бедре и запятнана коричневой кровью. Но эти люди мало походили на
врачей, а черный фургон, куда его провели, на "скорую помощь" и подавно не
тянул. Сволочи, подумал я, слушая плач, которым провожали старика его
близкие. Отсеивают слишком больных и старых, которые ничем им не пригодятся.
Потом настала наша очередь идти сквозь строй псов. Ни на меня, ни на кого из
нашей семьи они не загавкали. По-моему, одна собака даже хвостом повиляла,
когда нам сестричка протянула к ней руку. Однако тот, кто шел за нами...
Снова рычание, снова непонятные люди в штатском.
Я обернулся и с удивлением увидел белого, американца или канадца...
нет, скорее это был американец, слишком громко он возмущался по-английски.
"Да ладно вам, я в порядке! - кричал он, вырываясь. - Прекратите, ребята,
какого черта?" Американец был хорошо одет, в костюме и при галстуке, дорогой
чемодан, который полетел в сторону, когда владелец начал бороться с
израильтянами. "Приятель, ну-ка убери руки! Я такой же, как вы! Ну!"
Пуговицы отлетели, рубашка распахнулась, и я увидел окровавленную повязку на
животе. Американец продолжал брыкаться и визжать, пока его тащили в фургон.
Я ничего не понимал. Таких-то зачем? Явно дело не в арабской национальности
и даже не в ранениях. Я видел несколько беженцев с тяжелыми ранами, которых
приняли без вопросов. Их всех проводили к машинам "скорой помощи",
настоящим, а не к черным фургонам. Собаки тут неспроста. Может, проверяют на
бешенство? Для меня это было самое правдоподобное объяснение, и в лагере для
интернированных у Йерохама я только утвердился в своем мнении.
- Вы имеете в виду, в лагере для временного проживания переселенцев?
- Проживания и карантина. Тогда я воспринимал его как тюрьму. Именно
этого я и ждал: палатки, теснота, охрана, колючая проволока и кипящее,
жарящее солнце пустыни Негев. Мы ощущали себя пленниками, мы были
пленниками, и хотя я никогда не нашел бы в себе сил сказать отцу "я ведь
предупреждал", это ясно читалось на моем кислом лице.