"Макс Брукс. Мировая война Z " - читать интересную книгу автора

- Идти? Не ехать?
- Бензина не было. Его использовали как топливо для приготовления пиши
или просто для автомобильных обогревателей. Каждый день собирались группы
полуголодных оборванных бедняг, нагруженных бесполезным хламом, который они
с собой притащили, у всех на лицах написана отчаянная надежда. "Куда это они
собрались? - говорил отец. - Неужели не понимают, что на юге еще
недостаточно холодно? Неужели не знают, что их там ждет?"
Он был убежден, что если мы продержимся еще чуть-чуть, то все
наладится. Шел октябрь, и я еще была похожа на человека.
(Мы натыкаемся на кучу костей. Их очень много. Они лежат в яме,
наполовину покрытые льдом).
- Я была довольно крупным ребенком. Никогда не занималась спортом,
питалась фастфудом и прочей разной ерундой. Когда мы приехали в августе, я
лишь немного похудела, а к ноябрю превратилась в скелет. Мама с папой
выглядели не лучше. У папы исчез животик, у мамы провалились щеки. Они много
ругались, ругались по любому поводу. Это пугало меня больше всего. Дома
родители никогда не повышали голос. Они были учителями в школе,
"прогрессивными людьми" Время от времени случались напряженные, неприятно
тихие ужины, но и только. Теперь же родители постоянно цеплялись друг к
другу. Однажды, ближе ко Дню благодарения... я не могла вылезти из спального
мешка. Желудок вздулся, во рту и на носу появились болячки. Из фургона
соседей доносился этот запах. Они что-то готовили. мясо, пахло очень вкусно.
Мама с папой спорили на улице. Мама говорила, что "это" единственный выход.
Я не знала о чем она. Мама сказала, "это" не так уж и "плохо", потому что
"это" сделали соседи, а не мы. Папа возразил, что мы не опустимся до такого,
а маме должно быть стыдно. Мама набросилась на отца, визжа, что именно из-за
него мы здесь оказались, из-за него я умираю. Мама крикнула, что настоящий
мужчина знал бы, что делать. Она обозвала папу червем... если он хочет,
чтобы мы погибли, пусть бежит и живет как "педик", которым он всегда и был.
Папа крикнул ей: "Заткни пасть!". Он никогда не ругался. Потом снаружи
донесся какой-то звук, похожий на хруст. Мама вернулась в палатку, закрывая
левый глаз снежком. За ней появился папа. Он ничего не сказал. Я еще никогда
не видела у него такого выражения лица, отец будто стал другим человеком. Он
схватил радио, то, что у нас давно пытались купить... или выкрасть, и ушел к
фургону. Папа вернулся через десять минут, без радио, зато с большим котлом
дымящейся горячей похлебки. Она была такая вкусная! Мама велела мне есть
помедленнее. Она кормила меня с маленькой ложечки. У нее на лице было
написано облегчение. Потом она немного поплакала. У отца было все-то же
выражение лица. Выражение, которое появилось у меня через несколько месяцев,
когда мама с папой заболели и мне пришлось их кормить.
(Я приседаю на корточки, чтобы рассмотреть кучу костей. Они все
сломаны, костный мозг вынут).
- Зима по-настоящему ударила в начале декабря. Снег лежал у нас над
головой, целые горы, густой и серый от грязи. В лагере стало тихо. Никаких
драк, никакой стрельбы. К Рождеству еды было навалом.
(Она поднимает нечто, похожее на миниатюрную бедренную кость. Та
начисто выскоблена ножом).
- Говорят, той зимой погибло одиннадцать миллионов человек, и это
только в Северной Америке. А были еще Гренландия, Исландия, Скандинавия. Я
не хочу думать о Сибири, обо всех беженцах из южного Китая, людях из Японии,