"Паскаль Брюкнер. Божественное дитя" - читать интересную книгу автора

сверхсложный радиотелефон, система контроля, факс. Благодаря всем этим
приборам он оказался в центре гигантской коммуникационной сети, подлинного
нервного узла, соединяющего его со всеми точками земли. И паутина эта
усиленно питала его мозг.
Не было такой книжонки, от которой отказался бы Луи, - причем самые
скучные из них доставляли ему наивысшее наслаждение. Ибо книгам больно,
если их не читают, да и не только книгам, - а наброски, дневники,
медицинские рецепты, рекламные проспекты и даже содержимое мусорных
корзин! Ничто не могло утолить его жажду; он взял на себя чудовищно много,
но это было необходимо. Да, во имя смертных, прозябающих во мраке, он был
готов вычерпать до донышка все, что написано и напечатано. Так надо - ибо
вслед за ним человечеству предстояло вступить на долгий путь, ведущий к
преображению.
Отринув суету городов и столиц, расовые и этнические конфликты, он
затворился в своем монастыре, позволяя себе тратить лишь несколько часов
на сон, пищу и отдых. Империя его была ограничена прямоугольником
страницы. Экран монитора был храмом и алтарем. Раз в месяц он производил
профилактическую смазку мозга питательной жидкостью - дар
нейробиологической лаборатории Хьюстонского университета (штат Техас).
Мягко покачиваясь в материнском лоне, с радостью прогуливаясь по вечерам в
окрестностях своего жилища, он ничего большего и не желал. Его каморка
была благословенным островком в пространстве этого глупого века, а память
- склепом, где уже обрели покой тысячи мертвецов и куда в скором времени
втиснется вся планета. И каждый обитатель Земли ждал того мгновения, когда
Луи, поглотив миллионы томов, заключающих в себе сумму познания, сам
станет единым Живым глаголом и одним, только одним словом уничтожит
Солнечную систему.



5. ЦЕРБЕР АЛЬКОВА


Впрочем, был по крайней мере один человек, которого весьма раздражала
эта затянувшаяся шутка, - Освальд Кремер, отец Луи и Селины. Долгое время
он таил печальную истину от самого себя, но ему пришлось-таки признать
очевидное: его семейный очаг рухнул. Мадлен никогда не отличалась
чрезмерной нежностью, а теперь открыто им пренебрегала, всецело посвятив
себя Мессии, укрывшемуся в ее утробе. Она получала за него гораздо больше
денег, чем мог заработать Освальд, а потому разорванной оказалась
последняя связующая их нить - финансы. Обожатели Луи вытеснили господина
Кремера в дальнюю комнату на последнем этаже и втихомолку отстранили от
всех дел. Он завтракал, обедал и ужинал в одиночестве - слуга накрывал ему
стол в его комнате, - он бродил неприкаянно по обширной вилле,
превратившись, по сути, в одушевленный предмет мебели. Что до ребенка -
если, конечно, это существо можно было именовать таким словом, - то
Освальду даже думать о нем не хотелось. Луи наотрез отказался принимать
его без церемоний, включив в расписание визитов, и говорил ему "вы",
притворяясь, будто не знает, кто он такой. А крошка Селина, физически
недоразвития и умственно неполноценная, была скорее обузой, чем радостью.