"Вирджиния Браун. Дикое сердце " - читать интересную книгу автора

Но как скрыть что-то от наблюдательной Марии... Когда Аманда стояла у
окна в своей спальне, глядя в последний раз на зеленые поля, расчерченные
изгородями и извилистыми неглубокими ручьями, пожилая женщина мягко
спросила:
- Тебя печалит только мысль о том, что придется покинуть родной дом,
pequeca? - Ее теплые руки протянулись, чтобы повернуть Аманду, а в
наполненных слезами черных глазах было столько сочувствия, что Аманде
захотелось излить ей свою душу. Однако она медлила, и Мария продолжала: -
Дай дону Фелипе шанс, дитя мое. Иногда любовь приходит медленно. Не всем
дается такая сильная и нежная любовь, которой Луиза любила Стивена.
Не доверяя своему голосу, Аманда кивнула, и лучи послеполуденного
солнца упали на ее волосы, вызывая яркое рыжевато-коричневое сияние на
блестящих прядях. Свободная волна густых волос заструилась по спине Аманды
до талии, темный, сияющий цвет чем-то напоминал тень ночи и в то же время
растворенный в ней свет приближающейся зари.
Переживая за девочку, которую она растила с младенчества и утешала
после смерти родителей, Мария с любовью обняла Аманду, поглаживая ее по
волосам, как она часто делала, когда та была маленькой. Они стояли молча, им
не нужны были слова, и когда Аманда тихонько отстранилась, она улыбалась
сквозь слезы. Они остались на ее длинных темных ресницах - хрустальные
капли, туманящие ярко-голубые, как небо Техаса, глаза.
Это утешение Марии сопровождало Аманду все время, пока она заканчивала
укладывать свои сундуки. В последний раз она окинула нежным взглядом
комнату, в которой жила двадцать лет. У нее хватило силы духа спуститься по
изгибающейся лестнице в холл, где она должна была встретиться с доном
Фелипе. Ей не позволили даже провести брачную ночь в Буэна-Виста, потому что
дон Фелипе требовал выехать как можно скорее в Мексику, а ее новый дом.
Холл оказался пустым, и Мария пошла вместе со слугами к карете, чтобы
проследить за укладкой багажа; ее ворчливый голос плыл в неподвижном
раскаленном воздухе, заставляя Аманду улыбаться. Она ждала Фелипе, всем
сердцем не желая покидать дом, который любила и где все было таким знакомым
и родным.
Вот крошечные следы на витых балясинах лестницы, оставленные, когда у
Аманды резались зубки; а вот серповидные рытвины в дереве позади любимого
кресла её отца, также сделанные Амандой и парой новых башмаков, когда она
болтала ногами в воздухе. Мелочи, глупости, сохраненные в памяти и такие
дорогие.
Аманда медленно повернулась, оглядываясь, рисуя в памяти картину,
которую будет вспоминать потом, чтобы не чувствовать себя такой покинутой.
Огромное зеркало в изящной кованой медной раме висело немного криво, и
Аманда подошла, чтобы поправить его. Зеркало висело на стене около двери в
кабинет ее отца - теперь это кабинет дяди Джеймса, - и, поправляя пальцем
раму, она остановилась, услышав голос дона Фелипе.
Он, должно быть, сошел вниз раньше ее и удивляется теперь, что это так
надолго задержало его невесту. Дверь слегка приоткрыта; она просто тихонько
постучит и скажет ему, что уже готова:
Но, подойдя к двойным дверям и намереваясь постучать, Аманда замерла с
поднятой рукой.
- Не будьте смешны, сеньор Камерон! - говорил дон Фелипе, и в его
голосе звучало презрение. - Я не собираюсь отказываться от выполнения нашей