"Картер Браун. Выше ножку! ("Мэвис Зейдлиц")" - читать интересную книгу автора

шарф. Заставил меня сесть на колченогий стул. Партнер должен был загнать
меня на этот стул, я падала, ноги задирались кверху... Черт бы побрал эти
цирковые проделки!
Мой партнер был довольно ловок. Когда-то он на самом деле работал в
цирке. Ему ничего не стоило сделать кульбит - якобы я ударила его ногой, и
он полетел со сцены. Но и этот к концу дня вымотался так, что едва стоял на
ногах. Что тогда говорить о бедной Мэвис! Я была мокрой от пота и почти
сплошь синей от синяков. Во время короткого перерыва я присмотрелась к
своему партнеру получше. У него все было среднее: средний возраст - где-то
между тридцатью и сорока, средняя внешность - ни красив, ни урод, средние
умственные способности. Я узнала его имя - Кези Джонс.
Вы спросите, как я определила уровень умственных способностей Кези?
Адлер придумал такую мизансцену: мы с Кези должны одновременно вспрыгнуть на
стол, столкнуться, развернуться и слететь со стола. Кези оказался настолько
тупым, что спихнул меня, и я грохнулась на спину. Хорошо еще, что лицом
вверх. Конечно, Кези помог мне подняться, но сказал при этом, что моя шутка
была неудачна. И тут, потирая ушибы, я вспомнила, что перед самой
мизансценой спросила Кези, на чем он прибыл в Лос-Анджелес из своей дыры: на
экспрессе или на воздушном шарике. Поднимая меня, Кези сказал, что, если я
еще раз упомяну воздушный шарик, он попробует уронить меня лицом вниз.
Я поняла, что Кези из породы тех, кто не принимает шуток, ибо любит
шутить сам.
Вообще-то к концу репетиции мне показалось, что я ему нравлюсь. И даже
то, что он продемонстрировал мужскую силу, прибавив мне синяков, было
признаком симпатии.
Часов в пять Маркус Адлер объявил, что мое шоу в целом готово и сегодня
он запускает меня самым последним номером - на пробу. Если выступление Мэвис
Циркус понравится публике, то уже с завтрашнего дня я начну давать по три
представления на дню.
Адлер повел меня за сцену и показал на какую-то дверь. Я открыла и
увидела крошечную каморку с душем.
- Вот твоя гримерная, Мэвис.
Надо сказать, что, приняв меня на работу, директор стал еще грубее и
наглее, чем был.
- Как? И это здесь я должна готовиться к выступлениям? Да если я лишь
взмахну рукой, то разнесу этот спичечный коробок в щепки... Эй, куда вы?
Но директор уже ушел, даже не соблаговолив выслушать мои претензии.
Делать было нечего, и я стала обживаться. Протерла зеркало, выложила на
туалетный столик расческу, косметичку, полотенце.
Вдруг дверь гримерки распахнулась, и зычный женский голос пророкотал:
- Дайте-ка посмотреть на эту новую телку, которую откопал Маркус.
В проеме двери стояла блондинка - пышная, крутобедрая, с мощной грудью
и, как ни странно, тонкой талией. Ее длинные золотистые волосы ниспадали на
плечи. Лицо, сдобренное изрядной порцией косметики, было красивым, но
абсолютно лишенным шарма. На блондинке была короткая туника, перехваченная
поясом, и янтарные побрякушки. Когда девица делала какое-нибудь движение,
телеса ее вздымались, одежда топорщилась. Это блюдо было не для гурманов, а
для тех обжор, которые любят "есть" глазами вдоволь, до отвала.
- Дорогая, вы так вспотели, открывая дверь, а ведь могли и не утруждать
себя и проскользнуть в щель под дверью, - сказала я сладким голосом.