"Картер Браун. Плач по любимому негодяю ("Мэвис Зейдлиц")" - читать интересную книгу автора

заболеваешь раз и навсегда". Я запомнила это высказывание. Я вообще многое
просекаю и не устаю совершенствовать свои мозги. Это единственное, что
остается делать, потому что тело мое само по себе совершенно. Не сочтите
меня нескромной: просто у Мэвис Зейдлиц нет еще собственного биографа и все
приходится делать самой, даже отпускать комплименты, впрочем, вполне
заслуженные.
На чем же я остановилась? Ага, Эмбер принесли платье для съемки.
Про Дикий Запад даже младенцы знают уже все: что там были ранчо и
лошади, бандиты и шерифы - револьверов у каждого не счесть, салуны и
салунные дивы - одна красивее другой, и все в платьях, усыпанных
блестками... Упаси бог нарушить эти традиции и внести что-то новенькое и
непривычное зрительскому глазу. Лучше не искушать судьбу. Так наверняка
считает и Блисс, иначе почему платье для Эмбер Лейси так густо усыпано
блестками!
Дневную съемку Блисс производил на натуре. Никакой фальши, никаких
картонных декораций, хотя бы их создал сам Том Микс. Все подлинное - как
камень на пальце Морроу-Беннинга.
В той сцене, которую снимали днем, Эмбер Лейси играла девушку из
трактира. Ее похищает бандит и запирает в заброшенном домишке. Девушке
удается выбраться из лачуги, она куда-то бежит через кактусы, бандит гонится
за ней, настигает и притаскивает обратно в лачугу. Теперь представьте, что
на вас - платье с блестками и вам нужно бежать, продираясь сквозь кактусовое
воинство. Представили? Что случилось бы с вашим платьем? То-то и оно.
Костюмеры рвали платье Эмбер изобретательно. Они сделали это лучше
кактусов. Белый атлас был изодран в клочья, исполосован до бедер. Живот еще
как-то был прикрыт. Но дальше тонкие узкие лоскутики не скрывали, а
наоборот, выставляли напоказ шелковые чулки с подвязками, которые должны
были появиться в кадре крупным планом несколько раз. Эмбер надела под эти
лохмотья панталончики, которые носили наши прабабушки, поправила лиф с
глубоким, как каньон, декольте, проверила, хорошо ли будут видны ее ноги,
обтянутые черными чулками, и осталась довольна.
Скрепя сердце я признала в душе, что чертовка хороша! Ну вот, и
традиции соблюдены, и с сексуальностью все в порядке.
Эмбер улыбнулась отражению в зеркале так широко и дружески, как
улыбаются только человеку, которого искренне любят.
Дверь распахнулась, и в вагончик влезла распаренная от беготни Пегги
Беннинг.
Актриса с трудом отлепила свой взгляд от зеркала и тоскливо посмотрела
на ревнивую жену.
- Невоспитанная кобыла, - процедила Эмбер. - Могла бы и постучать. Ты
была уже здесь! Чего опять притащилась?
- Ты знаешь... Я говорила тебе... Оставь Ли в покое... - Пегги все
никак не могла отдышаться. - Или я перережу тебе горло... Сначала тебе,
потом ему...
- Ты зря волнуешься, Пегги. Это все такие пустяки - переспать с женатым
мужчиной, - у Эмбер появились в голосе назидательные нотки. - Ты должна
прекратить истерику. Стоит ли надрываться из-за безделицы.
- Нет, я убью вас обоих! - рычала Пегги.
Эмбер зевнула:
- Как мне надоели эти жены! И каждая считает своим долгом сказать эту