"Картер Браун. Обнаженная снаружи и изнутри" - читать интересную книгу автора

кажется, что Клэй знает этого человека или же догадывается, кто это может
быть.
- Вы с ним разговаривали на эту тему? Она отрицательно покачала
головой.
- Всякие разговоры о записке запрещены, мы о ней просто не упоминаем.
Вы же сами видели, как он прореагировал, переполошился, что я могу
рассказать вам о ней.
- Как давно он стал выпивать первый стакан виски в десять утра?
- Это вовсе не первый, - покачала она головой. - Поднявшись с
постели, он пьет скотч вместо апельсинового сока.


Глава 2


Я оставил машину на стоянке и прошел четыре квартала пешком,
разыскивая дом, названный мне Клэем Роулинзом. Это была одна из тех
грязных и темных улочек, где солнечный свет подчеркивает с беспощадной
ясностью всякую убогую деталь, начиная от облезлых, давно не крашенных
фасадов домов и кончая потерянным тупым выражением лиц обитателей убогих
жилищ, которые целыми днями бесцельно бродят, шаркая ногами по тротуарам.
Многие жители Лос-Анджелеса почему-то рассказывают сказочные мифы об
окраинах своего громадного города, но лично я убежден, что они принимают
желаемое за действительность.
Восемь маршей деревянной лестницы привели меня на чердак, где жил
Харольд Лумис и, по-видимому, дочь Клэя. Я постучал пару раз в дверь,
затем изнутри донесся оглушительный крик: "Входите, если вы не за
деньгами!"
На чердаке имелась застекленная крыша, инкрустированная
многочисленными скоплениями грязи, но даже она не могла справиться с
калифорнийским солнцем. Комната была длинная, узкая, не правильной формы,
и если бы даже опытному математику предложили вычислить ее площадь,
бедняга бы помешался.
Судя по внешности типа, стоящего перед мольбертом, можно было
предположить, что с ним это уже произошло. Он был молод, лет двадцати пяти
пожалуй, с фантастической шевелюрой цвета соломы, которая напоминала
разворошенную скирду. На носу - очки в немыслимо толстенной оправе,
которые увеличивали его водянисто-голубые глаза до размеров двух мелких
рыбешек, соединенных вместе черным мостиком, перекинутым через его нос.
Итак, передо мной был художник, его холст стоял на мольберте, в руке
- кисть. Имелась и натурщица, прилегшая на кушетку, выглядевшую настолько
утомленной от долгого служения людям, что я не побоялся бы поспорить на
любую сумму, что она в свое время уже была выброшена на свалку. Натурщица
- брюнетка лет девятнадцати, но я догадался, с первого взгляда понял, что
у них нет друг от друга никаких тайн. Она лежала абсолютно голой на
кушетке, голова у нее свешивалась с одного ее края, так что мне почти не
было видно лица девушки, но зато ее потрясающее бело-розовое тело можно
было рассмотреть в мельчайших подробностях. Небольшие крепкие груди
торчали вверх, а плавно изогнутые бедра переходили в длинные стройные
ноги. Мельком я обратил внимание на то, что ногти у нее на ногах были