"Эрик Браун. Нью-Йоркские ночи " - читать интересную книгу автора

какое-нибудь домашнее животное, предпочтительно кошку, однако Барни никогда
не держал домашних животных и, черт подери, не собирался браться за это
сейчас. Тем не менее он согласился закрывать крышку унитаза в ванной и
переставил кровать в угол комнаты.
Ким сообщила, что скорее всего добрый цы начнет вливаться только через
несколько дней, и Барни в глубине души решил, что все-таки у нее не все
дома.
Однако всю следующую неделю дела постепенно налаживались. Появились
выгодные контракты, удалось довести до благополучного конца несколько
случаев, с которыми они возились неделями. И даже ишиас успокоился. Барни
говорил себе, что внезапный успех в делах объясняется скорее всего
возрожденным интересом к жизни у Хола. Уже несколько недель Барни видел,
что Хол шаг за шагом освобождается от привычной апатии, начинает
чувствовать вкус к жизни и работе.
Изменения, происходящие с его партнером, заставили Барни осмыслить то,
что он уже долгое время пытался спрятать где-то на задворках сознания.
Пусть со смерти Эстеллы прошло уже почти шесть лет, пусть он сумел убедить
себя, что кое-как справился со скорбью, на самом деле он все еще нестерпимо
тосковал о ней.
Тут много всего было намешано, не только очевидное с первого взгляда.
Когда Хол лишь познакомился с Ким, онЦ сначала проводили вместе почти все
свободное время: вместе ходили обедать, посещали голодраму, пару раз даже
ездили в горы покататься на лыжах. Конечно, Барни тосковал о том, что,
собственно, составляет суть супружества, но еще больше он тосковал о
мелочах, которые разделял с Эстел-лой. Когда Барни замечал эти мелочи в
отношениях Хола и Ким, он с какой-то безнадежной завистью осознавал, как
хотелось бы ему, чтобы Эстелла была по-прежнему здесь, с ним. Все эти
взгляды, прикосновения, когда они считали, что никто на них не смотрит;
только двоим понятные фразы, которые значили для них так много...
Господи, она все еще нужна ему, и ее отсутствие - открытая,
незаживающая рана!
Со времени ее смерти он ни на кого не смотрел. Для него не
существовало такого решения. Другие женщины были лишь бледной имитацией его
Эстеллы. Если ему случалось встречаться с женщинами по делам, он неизбежно
сравнивал их с женой, и всегда в ее пользу. Они прожили тридцать пять лет,
с кануна Нового, двухтысячного года, познакомившись на вечеринке в честь
нового века, нового тысячелетия. Ему - двадцать, ей - семнадцать. Он
никогда не утверждал, что это была любовь с первого взгляда, но что-то
всетаки было, влечение, интерес. До женитьбы они встречались целый год.
Барни тогда только что поступил в полицию, а Эстелла была секретаршей в
юридической фирме. Они жили в крохотной сырой квартирке многоэтажного дома
в Бруклине, и для Барни за двадцать один год жизни это время стало самым
счастливым и безмятежным.
Брак оказался прочным, хотя проблемы, разумеется, возникали. У них
никогда не было детей, и сначала это их разделяло, но потом они примирились
с бездетностью и нашли утешение друг в друге. Эстелла была особенной, самой
доброй женщиной из всех, кого он встречал, спокойной и мягкой, никогда не
сказавшей ни о ком ни единого дурного слова. Господи, и что только она
нашла в нем, человеке, обладавшем полным набором этих самых дурных качеств!
Барни помнил, как она рассмеялась, когда он сказал ей об этом. Рассмеялась