"Владимир Николаевич Бровкин. Джервил Уикс, неудачник с крейсера "Мэри Мэдвилл"" - читать интересную книгу автора

гениального художника. Как другу, скажу тебе прямо, наша "Мэри" есть самый
замечательный боевой корабль. Мировой корабль класса "люкс". И я не вру. Да
провалиться мне на этом самом месте, если это не так, но я не провалюсь,
ибо даже такие корабли, как "Элсли Грейс" и "Мэслиз Форсор" не могут идти
ни в какое сравнение с "Мэри Мэдвилл". Ты спросишь "Почему?", и я тебе
отвечу, как другуг ничего не утаивая. На нашем корабле целых три
фотоннобомбометных установки, а у них ни одной. Что такое
фотонно-бомбометные установки, я думаю-, тебе рассказывать нет смысла.
Правда, у тех кораблей есть на борту по паре инграционно-флораторных
установки, но, бьюсь об заклад, флоратор против фотонно-бомбометной
установки - детский лепет. Точно - детский лепет, не больше и не меньше. -
И он энергичным жестом правой руки подвел под своим утверждением резкую,
жирную черту.
- Конечно, - продолжал он, - наш крейсер это не ударный многопалубный
линкор "Президент Вудро" или новый фотонный фрегат "Дик Вонселвик", наш
крейсер - всего лишь патрульный крейсер первого класса. Но могу заставить
поверить любого, черт побери, - разгорячившийся капитан-капрал даже
притопнул ногой, - клянусь своими боевыми орденами, что наша "Мэри", наша
малютка "Мэри", хотя от носа до хвоста в ней всего лишь 150 метров длины, а
не 1,5 километра, как у "Президента Вудро", она способна внушить уважение
всякой дряни, которая посмеет встать ей поперек дороги.
Причем вполне должное уважение. Непременное уважение. А иначе на кой
черт мы с вами Майк носим военную форму. На кой черт, я спрашиваю! - И
грохнул в подтверждение своих слов кулаком так по столику, что с него упало
несколько пустых бутылок. - Как, я правильно говорю или нет? Или, может, я
не прав. - И он еще раз грохнул кулаком по столику и победно оглянулся в
зал.
Однако на капитан-капрала Уикса никто ровным счетом не обратил ни
малейшего внимания. Кроме меня в зале никому не было дела до какого-то там
занюханного капитан-капрала. Месиво из полупьяных и пьяных людей,
пресыщенных зрелищем, вином и жратвой, исступленно дергалось и глухо
шумело, неся на пенных волнах своих случайно выхваченные светом обломки
человеческих поз и жестов.
Лысый потный приват-майор из компании, что сидела от нас через два
столика, пьяный настолько, что еле-еле смог взобраться на столик, скинул с
себя мундир и, вихляя пухлым задом, своими движениями пытался подражать
танцовщице. Истерично хохоча, его друзья нестройно хлопали в ладоши,
свистели, улюлюкали и всякий раз пытались ущипнуть его за икры ног.
Приват-майор отбрыкивался, пытаясь из последних сил сохранить остатки
равновесия.
Капитан-капрал Уикс, взывавший к залу, был в данмый момент похож на
утопающего. Мне в этой ситуации ничего не оставалось делать, как выполнять
роль соломинки.
Мой капитан-капрал на время сник, но новая рюмка вина вновь вернула
ему прежнюю бодрость духа, хотя голова его стала заметно клониться вниз.
- Майк, а Майк, так на чем мы с тобой остановились?
Я припомнил, что он остановился на уважении мундира.
- Ах да, на уважении мундира. Ну-ну. Значит, я говорил тебе об
уважении военного мундира. Так вот, Майк, - ив голосе его зазвучали нотки
твердости, - мы с вами существуем на этом свете для того, чтобы в мире был