"Герман Брох. 1888 - Пазенов, или Романтика ("Лунатики") " - читать интересную книгу автора

товарища выпили уже достаточно много шампанского, а поэтому давали
противоречивые ответы их уже ничто не удивляло, даже та настойчивость, с
какой Иоахим интересовался Бертрандом, он же, собрав всю свою хитрость,
снова и снова громко и внятно повторял это имя, но обе девушки и глазом не
повели, и в нем зародилось подозрение, что Бертранд, вероятно, опустился так
низко, что сшивается здесь под чужим именем; и он обратился непосредственно
к Руцене, не знает ли она фон Бертранда. Он интересовался до тех пор, пока
старик, сохранивший остроту слуха и деловитость, невзирая на все выпитое
шампанское, не спросил, чего, собственно говоря, Иоахим от этого Бертранда
хочет: "Ты же ищешь его так, словно он явно спрятался где-то здесь". Иоахим,
краснея, отрицательно замахал головой, но старика потянуло на разговоры: да,
он хорошо знал его отца, старого полковника фон Бертранда, тот уже приказал
долго жить, и вполне возможно, что в гроб его клал этот самый Эдуард.
Говорили, что старый фон Бертранд принял очень близко к сердцу уход со
службы этого сорванца, никто не знал причину такого поступка, и не прячется
ли за всем этим что-нибудь нечистоплотное. Иоахим запротестовал: "Я прошу
прощения, но это-- распускание беспочвенных слухов, по крайней мере, смешно
называть Бертранда сорванцом". "Спокойно, без паники!" - выдавил старик и
снова обратился к руке Руцены, запечатлев на ней длинный поцелуй; Руцена,
сохранив невозмутимый вид, смотрела на Иоахима, чьи мягкие светлые волосы
напоминали ей детей из ее родной школы: "Не за вами хотеть ухаживать,--
отрывисто протараторила она старику,-- чудные волосы имеет сын", затем
ухватила за голову свою подругу, подержала ее рядом с головой Иоахима и
осталась довольна, что цвет волос совпадает: "Пусть будет прекрасная
пара",-- заявила она обеим головам и запустила руки им в волосы. Девушка
пронзительно завизжала, поскольку Руцена растрепала ей прическу, Иоахим
ощутил мягкую руку на своем затылке, возникло чувство легкого
головокружения, он запрокинул голову, словно хотел зажать руку между головой
и спиной, заставить ее остановиться, но рука абсолютно самостоятельно
опустилась вниз, к спине, быстро и осторожно погладила ее. "Полегче!" --
услышал он снова сухой голос отца. А затем заметил, что тот достал бумажник,
извлек оттуда две большие купюры и намеревается всучить их обеим девушкам.
Да, именно так старик, будучи в хорошем настроении, бросал одномарковые
монеты жницам, и хотя Иоахим попытался вмешаться, ему не удалось
воспрепятствовать тому, чтобы Руцена получила свои пятьдесят марок и даже с
веселостью их спрятала. "Спасибо, папочка,-- сказала она, но тут же
исправилась, подмигнув Иоахиму,-- тестюшка". Иоахим побледнел от ярости: это
что же, отец покупает ему девочку за пятьдесят марок? Старик, обладая
прекрасным слухом, заметил этот промах Руцены и подчеркнул: "Ну что ж, мне
кажется, мой мальчик тебе по вкусу... а за моим благословением дело не
станет..." "Ах ты, собака",-- подумал Иоахим. Но старик продолжал держать
инициативу в своих руках: "Руцена, милое мое дитя, завтра я явлюсь к тебе в
роли свата, как полагается, и дело в шляпе; что мне принести в качестве
утреннего дара,., правда, ты должна мне сказать, где расположен твой замок".
Иоахим отвернулся, словно человек, который во время казни не хочет видеть,
как опускается топор, но тут Руцена внезапно напряглась, ее глаза потеряли
свой блеск, губы стали беспомощны, она оттолкнула руку, которая то ли в
стремлении помочь, то ли приласкать устремилась к ней, и убежала прочь,
чтобы поплакаться уборщице.
"А, все равно,-- произнес господин фон Пазенов,-- к тому же уже