"Поппи Брайт. Рисунки на крови" - читать интересную книгу автора

Его пальцы нашли кнопку спуска, нажали. Послышался оглушительный шум
жидкости - Кинси подумал, что канализация этого здания тех же времен, что и
меблирашки на улице, - и пакетик исчез.
Беременна или нет, она влипла. Это единственное, в чем она не врала. К
чему осложнять ей жизнь?
Позднее, подтирая пол у сцены, он поднял глаза на стену художников.
Мягко поблескивая, па него глядели слова НАМ НЕ СТРАШНО, и он знал, что где
бы ни была сейчас Рима, что бы она ни делала, эти слова к ней не относятся.
Но все же он не мог не обижаться, что она взяла свою последнюю
зарплату. Всегда оставался шанс, что она пустит деньги на то, чтобы помочь
себе, чтобы сбежать от чего-то (или кого-то), что заставило ее прятать в
сумке кокаин и красть у тех, кто желает ей добра. Шанс всегда есть.
Ну да. Еще всегда есть шанс, что Джон Леннон восстанет из мертвых, и
"битлы" сыграют концерт воссоединения в "Священном тисе". С той же степенью
вероятности.
Скорбно покачав головой, Кинси продолжил подтирать пол.


2

Захария Босх пробудился от потрясающих снов, стянул с лица подушку,
протер глаза и, мигая, уставился на зеленую ящерицу, сидящую на потолке
прямо у него над головой.
Спал он в небольшом алькове в дальнем конце комнаты, где потолок был
ниже и уютнее, чем в остальной части его чердачной квартиры во Французском
квартале. Штукатурка здесь была мягкой и слегка влажной, потрескавшейся от
возраста, пожелтевшей от двухлетнего курения Заха в постели. На фоне
выцветшей штукатурки ящерица казалась переливчатой зеленой драгоценностью.
Дети Нового Орлеана звали этих существ хамелеонами, хотя Зах полагал, что на
самом деле это анолы.
Он потянулся за пепельницей возле постели; метнувшись зеленой молнией,
ящерица исчезла. Зах по опыту знал, что, если успеешь поймать эту тварь за
хвост, волокнистый придаток отвалится и будет потом подергиваться у тебя в
руках. Это была игра, в которую он часто играл с маленькими рептилиями, но
редко выходил в ней победителем.
Пепельницу он нашел не глядя и, подняв, пристроил ее в углублении в
простыне между небольшими острыми пиками тазовых костей. В пепельнице лежал
туго забитый косяк размером с Небольшую сигару, панателу или как там еще
называют такие штуки. Зах ненавидел вкус табака и то, как он
резко-коричневым ожогом отлается в легких; табака он чурался. В устах его
друга Эдди это звучало просто,хотя и не слишком элегантно: "Если оно
зеленое, выкури. Если коричневое, отправь в унитаз".
Зах выкурил половину этого зеленого прошлой ночью, пока развлечения
ради достряпывал статейку, чтобы подсунуть ее в "Таймс-Пикайюн": со вкусом
сколоченную заметку об окаменелых кусках эмбриона, извлеченного из матки
женщины через десять лет после подпольного аборта в каком-то закоулке. Если
это не было правдой, то должно было ею быть - или скорее публика должна
думать, что это правда. В сегодняшнем моральном климате (облачно,
надвигается фашистская буря) подпольные аборты нуждаются во всей
контрпропаганде, какую только смогут наскрести.