"Поппи Брайт. Рисунки на крови" - читать интересную книгу автора

Он не забыл подчеркнуть, что женщина претерпела ужасные мучения, что ее
ужасно раздуло и что, разумеется, она затем осталась бесплодна. Заканчивая
статью, Зах поймал себя на нежности к несчастной, даже на желании оградить
от мирских невзгод свое - злополучное творение. Она была истинной мученицей,
лучшим, какого только можно отыскать, козлом отпущения, вместилищем
воображаемой боли, отодвигающим в тень боль реальную.
Зах поискал на полу коробок, нашел книжицу отрывных спичек из
"Коммандерз Пэлас" и, запалив косяк, глубоко втянул в себя дым. Аромат
заполнил его рот, горло, легкие - вкус был таким же зеленым, как ящерица на
потолке. Он поглядел на книжицу с отрывными спичками - зеленая, но более
темного оттенка. Ресторан был одним из самых старых и самых дорогих в
городе. Знакомый знакомого, который был по уши в долгах по своей "Америкэн
Экспресс", недавно сводил Заха в тамошний бар и заказал ему на свою "визу"
четыре сверхострые "кровавые мэри". Они всегда так выделывались: дурацкие
комбинации, сложные интриги, которые они плели и которые неизменно
заканчивались тем, что сами они накрепко в них запутывались.
Придурки, легкая добыча, жертвы заговора молчания. В конечном итоге из
всех них получалось одно и то же: источник дохода для Захарии Босха, который
ничем из вышеперечисленного не являлся.
Его квартира была полна пыли, солнечного света и бумажных завалов. Его
друзья, знавшие его привычки в чтении, курении и манеру тащить в норку все
что ни попадя, клялись и божились, что эта комната - самая страшная угроза
пожара всему Новому Орлеану. Зах считал, что в его жилище хватает сырости,
чтоб отбить отвагу у любого случайного огонька. В середине лета по потолку
расползались водяные потеки, и изысканная старая лепнина потела и слезилась.
Краска давно уже начала лупиться, но это никогда не мешало Заху,
поскольку большая часть стен была залеплена клочками бумаги. Здесь были
картинки, вырванные из никому не известных журналов и напоминающие ему о
чем-то; газетные вырезки, заголовки или даже отдельные слова, которые он
вешал на стену ради их мнемонического эффекта. Здесь висела крупным планом
голова Дж.Р. "Боба" Доббса, Верховного Мистагога Церкви Субгения и одного из
лично Захом почитаемых спасителей. "Боб" проповедовал доктрину Расслабухи,
что (среди прочего) означало, что мир и впрямь должен тебе на жизнь, если у
тебя только хватит ума расписаться на чеке на зарплату. Здесь были номера
телефонов, компьютерные коды доступа и пароли, накарябанные на самоклеющихся
бумажках, которые отказывались держаться в этой сырости. Бумажки постоянно
слетали со стен, создавая канареечные течения среди нагромождений на полу и
приклеиваясь к подошвам Заховых кроссовок.
Здесь были коробки со старыми письмами, журналами, пожелтевшими
газетами со всего света и на нескольких языках - если он не мог чего
прочесть, в течение часа он находил кого-нибудь, кто бы ему перевел, -
почтенные ежедневные издания и буйные таблоиды. И книги повсюду - стоящие
впритирку на полках-стеллажах, занимавших одну из стен почти до самого
потолка, раскрытые или с заложенными страницами, - у его кровати, пизанскими
башнями нагроможденные по углам. Здесь была всевозможная беллетристика,
телефонные справочники, руководства по компьютерам, замусоленные тома с
названиями вроде "Поваренная книга анархиста". "Сверхъестественное по
почте", "Principia Discordia", "Укради эту книгу" и другие полезные библии.
Дешевый видак и самопальная антенна кабельного канала были подсоединены к
маленькому телевизору - и все это почти скрывалось за стопками видеокассет.