"Поппи Брайт. Рисунки на крови" - читать интересную книгу автора

свежих крабов, и раков, и даже сома, и ярко-голубых креветок с Залива длиной
в ладонь, и даже - если очень захочется - аллигатора.
И у каждого прилавка - торговцы, нахваливающие свой товар, старики,
прибывшие сюда до рассвета в тяжелогруженых грузовиках. Лица их напоминали
изборожденную складками хорошо выделанную кожу, черную или
темно-коричневую, - кажун, кубинцы, временами даже азиаты. Рынок, на взгляд
Заха, был одним из наиболее культурно и этнически разношерстных мест города.
Хорошая карма для места, куда еще каких-то две сотни лет назад за утренними
покупками приходили рабы.
У каждого торговца товар был самый лучший, самый свежий, самый дешевый;
все и каждый заявляли об этом один громче другого, пока настойчивая
многоголосая хвала фруктам и овощам не поднималась к сводам, чтобы спиралями
разойтись меж каменных колонн. Товар вам здесь продадут штучно или за фунт и
весь, черт побери, сразу, если захотите.
Но Заху хотелось иного. Он шел через рынок, присматриваясь, по не
покупая, пока не достиг раскинувшейся на задах барахолки. Здесь товары
бывали или ветхие и обшарпанные, или странные и причудливые. Столы ломились
от ракушек на магнитах и керамических раков-солонок, а между ними стояли
козлы, с которых торговали кожаными украшениями, сапожными ножами, эфирными
маслами и пучками благовонных палочек и подозрительными с виду кассетами,
записанными с CD-диска, что купил недавно продавец.
Некоторые торговцы приветственно кивали Заху. Вот Гарретт -нервный
парнишка с обесцвеченными перекисью волосами и трагическими глазами ангела.
Гарретт рисовал картины, слишком страшные для жаждущих портрета толп с
Джексон-сквер; на столике перед ним были разложены распятия-подвески и
светоотражающие очки. Торговля шла бойко. Вот пурпурноволосая
Сирена,пахнущая пачулями жрица неведомой богини, счастливо кивает над своим
алтарем пиратских "Cure" и "Nirvana". Сирена безмятежна, как само ее имя,
пока какой-нибудь ни о чем не подозревающий нечистый на руку покупатель не
сочтет ее легкой добычей!
Тогда она как хлыст разворачивалась единым змеиным движением, одной
рукой забирая в захват несчастного вора, а другой высвобождая свой товар.
Вот похожая на привидение Лареза с черной подводкой а-ля Клеопатра: эта
худышка в рваном бархатном платье читала Таро на площади - когда не
продавала на рынке самодельных кукол-вуду. Особой прибыли ее гадания не
приносили: она рассказывала клиентам столько плохого и так часто попадала в
точку, что клиенты почти всегда требовали деньги назад,и она всегда их
возвращала - но обязательно с числом, нацарапанным на банкноте нестираемым
маркером, день и год - иногда в далеком будущем, иногда зловеще близко.
Зах бегло оглядел столы и прилавки. Вывеска каждый день кочевала с
места на место, но всегда у кого-нибудь да была. Наконец он заметил, что она
приклеена к столу со шляпами, за которым стоял тощий молодой человек с лицом
цвета черного кофе и копной дредок, которые как змеи будто вырастали из
макушки его черепа и, извиваясь, спускались до середины спины. Дредки были
перевиты пурпурными, красными, желтыми и зелеными нитками - цвета Расты и
Марди Гра. Этот джентльмен проходил под сладкозвучным именем Дугал Сен-Клер.
Аккуратно отпечатанная благопристойная вывеска, приклеенная скотчем к краю
его стола, гласила: ПОМОГИТЕ НАМ В БОРЬБЕ ПРОТИВ НАРКОТИКОВ! ЗАРАНЕЕ
БЛАГОДАРНЫ ЗА ЛЮБОЕ ПОЖЕРТВОВАНИЕ.
- Захария! По-моему, тебе нужна шляпа, дружище!